Катька шмыгнула носом и, безнадежно махнув рукой, повторила:
— Ладно.
Обе бабушки чувствовали себя нормально. Они сидели рядышком на кровати и так оживленно беседовали, что девчонок даже не заметили, когда те заглянули к ним в палату. Убедившись в их добром здравии, Лешка с Катькой отправились искать пожилого врача, которому отдали отравленный банан. Тот сидел в ординаторской и что-то писал. Оставив Катьку за дверью, Лешка решительно направилась к столу.
— Здравствуйте. Вы выяснили, чем была отравлена Екатерина Тимофеевна? Определили, что это был за яд?
Доктор поднял на Лешку усталые глаза.
— По всем признакам у Вороновой было острое пищевое отравление. К нам с таким диагнозом люди каждый день поступают. Видно, Екатерина Тимофеевна съела что-нибудь несвежее. В ее годы надо быть более воздержанной в еде.
— Но она же ела бананы!
В это время в ординаторскую вошел Борис Иванович.
Пожилой врач скользнул по коллеге взглядом и улыбнулся.
— С этим мы, кажется, уже разобрались, провели, так сказать, эксперимент. Но Лешка не унималась.
— Может быть, они не все были отравлены, — прошептала она и сморщила лоб. — А какую-нибудь бациллу или яд в банан ввести можно?
— При желании все можно. А нафантазировать — еще больше, — ответил врач. — Ты знаешь, что более двух миллионов человек на нашей планете каждый год умирают от пищевых отравлений? Такова статистика. А причины самые банальные. Кто-то забыл вымыть руки, кто-то хранил овощи вместе с мясом, кто-то просто воды попил из-под крана… В общем, не пейте сырой воды.
«Ага, а мухи — источники заразы», — хотела добавить Лешка, но промолчала. Ну как ему объяснить, что все не так просто. Как ей сейчас не хватало Ромки! Уж он бы точно нашел что ответить.
— Значит, вы полностью исключаете преступный умысел? — только и спросила Лешка.
— Не вижу причин. Впрочем, это не моя прерогатива, — пожал плечами врач. — Можете заявить в милицию. Пока же я посоветовал вашим бабушкам полностью воздержаться от внебольничной пищи.
— Но поймите, это же не один случай. Неужели вам не кажется подозрительным, что сначала в квартиру напустили газа, потом…
— Я, кстати, беседовал с Анастасией Мариановной, — перебил Лешку доктор. — Она говорит, что уже и сама не помнит, что делала в тот день на кухне.
— Но как же… А нам она говорила совсем другое…
— Вполне возможно. Сколько ей лет, ты не забыла? — Лешка удрученно кивнула, а врач добавил: — Кстати, завтра мы обеих бабушек выписываем.
— Как это — завтра? Они что же, полностью выздоровели?
— Насколько это возможно в их возрасте. В наших процедурах, во всяком случае, они больше не нуждаются, и держать их здесь дальше нет смысла. У нас больница «Скорой помощи», а не богадельня.
— А они об этом знают?
— Да, и очень этому радуются.
Старушки и впрямь были рады предстоящей выписке. Особенно Екатерина Тимофеевна, которую в больнице посадили на строгую диету.
Увидев девочек, бабушки приветливо улыбнулись.
Но не успели Лешка с Катькой войти, как в палату ворвалась молодая черноволосая женщина в небрежно накинутом на строгий деловой костюм белом халате. Весь ее вид выражал непоколебимую уверенность в себе. «Начальница какая-нибудь», — успела подумать Лешка.
— Юленька! — обрадовалась Екатерина Тимофеевна, и девчонки поняли, что это и есть ее внучка.
— Бабушка, как ты? Надеюсь, тебе лучше? — Даже не присев, внучка чмокнула Катерину в щеку и небрежно кивнула всем остальным.
— Лучше, лучше, — закивала в ответ Екатерина Тимофеевна. — Нас уж завтра выписывают.
— Вот и хорошо! Значит, завтра я тебя к себе заберу, — командирским тоном заявила Юлия. — Павлик снова заболел, а я не могу оставить работу.
— Ас кем же будет Анастасия Мариановна? — испугалась Лешка. — Ее нельзя одну оставлять.
Катеринина внучка мельком взглянула на растерявшуюся бабушку Анастасию и коротко бросила:
— К нам поедет. Места всем хватит.
Бабушка Анастасия горько вздохнула. Все ее оживление разом спало, на лице застыл испуг, и она снова превратилась в дряхлую беспомощную старушку. Катерина растерялась, глядя то на внучку, то на свою подругу, потом страдание на ее лице сменилось сожалением, и Лешка поняла, что родная кровь победила. Выбор был сделан в пользу внучки.
— Деловая колбаса, — с осуждением глядя на Юлию, шепнула Катька.
— Я уступлю тебе свой диван. — Екатерина Тимофеевна погладила подружку по морщинистой руке.
— Может быть, я одна поживу, пока Сережа не приедет? — робко спросила старушка.
— Нет! — вскричали все хором.
Лешке было безумно жалко отправлять бабушку Анастасию к этой несимпатичной Юлии. Но и одну ее нельзя оставлять. Внука она будет ждать, как же! А внук приедет — что еще удумает? Что же делать? Может, поговорить с Александрой Юрьевной и забрать ее к Катьке? И вдруг она вспомнила, что Серафима Ивановна собиралась после выписки пригласить обеих подруг в гости, еще про лавочку под яблоней в своем садике рассказывала.
Не сказав ни слова, девочка вышла из палаты и направилась в ординаторскую.
— Можно от вас позвонить?
— Звони, — разрешил врач.
В который уже раз Лешка порадовалась, что у Серафимы Ивановны появился телефон. А когда старушка робко произнесла «Алло», попросила ее приютить бабушку Анастасию на несколько дней, пока не выздоровеет правнук Екатерины Тимофеевны.
— Буду только рада, — заверила ее Серафима Ивановна.
— Тогда мы с Катькой ее к вам завтра привезем. Вернувшись в палату, Лешка торжественно объявила:
— Серафима Ивановна пригласила Анастасию Мариановну пожить у себя в доме.
— Вот и чудненько, — не скрывая облегчения, бросила Юлия, даже не спросив, кто такая Серафима Ивановна.
Бабушка Анастасия очень обрадовалась приглашению.
— Только у меня нет с собой никакой одежды.
— Ничего страшного, мы сегодня же съездим к вам домой и возьмем все необходимое, — успокоила ее Лешка. — Вы только скажите, что.
— Кофточку голубенькую, халат и еще туфли… они в шкафу на нижней полочке стоят. Я их давно не надевала, но они целые, хорошие…
Лешка старательно записала, какие вещи нужны старушке, и вместе с Катькой, кивнув на прощание Екатерине Тимофеевне и ее властной внучке, вышла из палаты. На первый этаж они спустились на лифте. А когда двери лифта открылись, Лешкин взгляд уперся в стол справок.
— Давай на всякий случай спросим, — прошептала она Катьке. — Вдруг внук приходил узнать, умерла ли бабушка от его яда.
