Надеты на женщине были черные брюки и темная свободная
блузка — еще не траур, но дело к тому шло. Хозяйка была спокойна — видно, уже
выплакала все слезы.
Спокойным, ровным, почти равнодушным голосом она рассказала
Камерному, что муж ее Анатолий ушел утром в понедельник на работу в свою фирму,
как обычно, в девять часов утра. И с тех пор она больше его не видела. Вечером
она в фирму звонить постеснялась, а уж когда ночевать муж не пришел —
заподозрила неладное, но не стала звонить по знакомым, мужа позорить, да и
самой стыдно было. А утром муж тоже не явился, тогда она дождалась, когда фирма
откроется и туда позвонила. А там девушка ответила, что Анатолий Викторович
ушел вчера пораньше, часа в три, а сегодня нет его на работе, и она не знает,
что делать, потому что назначены были с утра важные переговоры и клиент уже
звонил, что выезжает, а директора и в помине нет. И что если очень нужно найти
Анатолия Викторовича, то можете позвонить ему домой, вот домашний телефон, и
жену зовут Нина, кстати, сама секретарь так и собирается сделать.
Услышав такой ответ, жена Нина впала в панику, пролепетала,
что директор не ночевал дома, а потом бросила трубку и помчалась в ближайшее
отделение милиции, но там с ней и разговаривать не стали, а даже посмеялись..,
но про это она уже рассказы-. вала Камерному по телефону. И вот, сегодня
пятница, и хорошо, что она услышала вчера обращение Камерного в криминальных
новостях, а то просто хоть вешайся от неизвестности.
Каморный внимательно выслушал бедную женщину и решил
вклиниться в ее скорбный монолог.
— Говорите, по приметам вы опознали вашего мужа?
— Конечно! Я потому и позвонила вам, что вы просто
описали Толю. Черное кашемировое пальто, он всегда, в любой мороз ходил без
шапки, потому что волосы очень густые были… — поняв, что сама того не желая,
уже говорит о муже в прошедшем времени, она в ужасе закрыла рот рукой.
— А машина? — быстро спросил Каморный, пока она не
начала рыдать. — Была у него машина?
— Конечно, он на работу на ней всегда ездил. Черная
«ауди», новая, в прошлом году он ее купил.
— И где же она сейчас? — Каморный спросил так, на
всякий случай.
— Понятия не имею, — женщина пожала плечами
абсолютно искренне. — У меня муж пропал, так думаете, я буду по машине
сокрушаться?
— Так какие еще приметы? — Каморный счел за лучшее
перевести разговор на другую тему.
— Костюм темно-серый, хороший, рубашка голубая, новая,
галстук французский, в золотистых тонах, как сейчас модно… — Она все-таки
заплакала.
— А могу я посмотреть его фотографию? —
поинтересовался Каморный.
— Разумеется, вот, самая последняя.
На фото был изображен довольно симпатичный мужчина,
загорелый, светловолосый.
Одет мужчина был в светлую рубашку с коротким рукавом и
белые шорты.
— Это прошлым летом, в Сочи мы с ним были.
— Нельзя ли мне эту фотографию взять с собой? —
осторожно начал Каморный. — Ее следует показать кое-кому, кто может точно
сказать, ваш ли муж был в ресторане.
Он ожидал нового взрыва слез, но женщина огорчилась по
другому поводу:
— Вы уже уходите? Подождите, хотите, я кофе сварю?
Каморный понял, что ей страшно и одиноко сидеть в пустой
квартире в полной неизвестности.
— Хорошо, я выпью кофе.
— У вас есть родственники? — спросил он,
отхлебывая горячий напиток. — Нехорошо быть одной в такое время.
— Близких нет, — отозвалась она. — Я ведь
сама не отсюда, не здесь родилась, так что и подруг близких здесь нету.
— А в какой фирме работал ваш муж? — гнул свое
Каморный — ему нужно было узнать побольше подробностей про странного
самоубийцу, потому что в глубине души он чувствовал, что Анатолий Веретенников
— это он и есть, уж больно много совпадений — и приметы, и наличие машины, и
фамилия на "В" начинается.
— Фирма называется «Теллур», а вот что они там делали,
я и не знаю, — смущенно призналась женщина, — Толя не посвящал меня в
свои дела.
— Расскажите мне о нем, — доверительным голосом
попросил Каморный, надеясь, что узнает что-либо важное. — Понимаете, если
это он там, в ресторане, то ведь не может же быть так вдруг, ни с того, ни с
сего… Вы не замечали за ним никаких странностей в последнее время?
Она помолчала, глядя в пустую чашку.
— Конечно замечала, больше вам скажу — я почти уверена,
что это он там, чувствовала я, что с ним что-то происходит. Это с прошлого лета
началось, какой-то он стал молчаливый, все задумывался. Друг у него погиб в
аварии, а он. Толя-то, должен был с ним на дачу ехать, да в последний день
что-то спину у него прихватило — радикулит вдруг ни с того, ни с сего. Он и
остался дома, а те ехали по скользкой дороге в дождь, машину занесло, и друга
насмерть, а остальных ранило сильно.
Я сначала не придала значения — близкий друг погиб,
естественно, человек переживать должен. Думала, время все излечит. Съездили мы
с ним в Сочи, там муж ожил немного — море, солнце, сами понимаете, а осенью все
еще хуже стало. Со мной совсем перестал разговаривать, все молчит, думает,
раздражаться стал по пустякам. Душевный кризис у него какой-то. Я так
переживала, даже работу бросила, чтобы ничего не мешало о нем заботиться.
— Вы работали? — удивился Камерный, судя по тому,
что он узнал и мог видеть в квартире, жили супруги Веретенниковы в достатке,
незачем было жене работать.
— Работала, — оживилась хозяйка, — вы знаете,
долго не могла работу бросить, а осенью решилась. Работала я в интернате для
слаборазвитых детей. Нет, вы не думайте, — заторопилась она, заметив,
очевидно, как репортер невольно поморщился, — у нас не дебилы, которым уже
ничем помочь нельзя, а просто дети с замедленным развитием. Некоторые внешне как
нормальные, просто близки к нижней границе развития. Ведь их-то как раз
обязательно нужно учить, потому что нормальный ребенок что-то может спросить,
что-то по телевизору ухватит, а этим-то как трудно все дается.
"Странное дело, — размышлял Каморный, — если
муж стал мрачный, раздражается по пустякам, то какая мысль сразу же приходит в
голову любой жене? Увлекся другой.
А когда муж начинает приходить поздно, говорит, что
задерживается на работе, но дома тихий и смирный, то нормальная жена сразу же
сообразит, что с той, другой, у мужа все в порядке, любовь взаимна, и нашли
место для встреч. Дальше жены поступают по-разному, но в первой, так сказать,
стадии супружеской измены все мыслят одинаково. Но этой жене, судя по всему,
такая мысль в голову не приходила. А почему? Откровенно, говоря, женщина она,
может, и неплохая, но зануда порядочная. И запросто мог муженек от такой
загулять. Но получается несоответствие: Веретенников был хмур, раздражен, но
приходил поздно, не рассказывал жене, где пропадает, и вообще мало с ней
общался. Уж если бы он с бабой был, то заранее придумывал оправдания. И потом,
если у тебя женщина, то зачем самоубийством жизнь кончать?
