Молодой человек улыбнулся.
Стаса я знаю с детства. У него тогда было прозвище Перышко, потому что его фамилия Перов. Мы с ним вместе росли, жили в одном дворе, ходили в одну школу, в один и тот же класс. Учились, правда, в разных вузах, я — в медицинском, он — в МАИ, но дружить никогда не переставали.
Ты, что ли, врач? — удивился Ромка.
Нет, микробиолог. А Стае сейчас работает инструктором, учит новичков летать на аэростатах и собирается открыть собственную фирму.
А еще он хочет побить все рекорды в воздухоплавании. Вообще-то у него много планов на будущее. Перышко с детства был мечтателем и одновременно целеустремленным человеком, таким и до сих пор остался.
Так он вовлек тебя в это занятие?
Представьте себе, наоборот. Воздухоплаванием я увлекся раньше его, а потом Стае стал заниматься этим вместе со мной. Но я остался любителем, а он сделался профессионалом. Но в соревнованиях мы с ним по-прежнему участвуем вместе. — Борис посмотрел на свои бинты и усмехнулся: — Вернее сказать, участвовали. В этот раз я уже никуда не полечу, к сожалению.
Значит, сегодня твой Перов уехал в Москву раньше тебя по делу, — медленно протянул Ромка. — А в тот раз он с тобой, значит, не полетел, потому что ему плохо стало. А отчего это ему вдруг стало плохо?
Съел, должно быть, что-то несвежее. Он весь зеленый был, я всю ночь его водой отпаивал. Да мне и самому в то утро не хотелось подниматься, я вам об этом уже говорил. И ураганное предупреждение потому пропустил, что не успел ни телевизор посмотреть, ни радио послушать. С другой стороны, телевизор я вечером у Антона смотрел, предвещали хорошую погоду.
И об этом я вам уже рассказывал.
Ясненько. — Ромка побарабанил пальцами по спинке стула, взял с тумбочки брелок и, склонившись к Борису, тихо сказал: — А знаешь, где именно мы его нашли?
И где же?
На месте твоей аварии. А дерево кто-то свалил на дорогу нарочно. Потому что оно оказалось подрубленным.
Борис перестал улыбаться и нахмурился.
Вы это серьезно… Про дерево?
Серьезно, — кивнул Артем.
Ну, значит, это сделали местные хулиганы, больше некому.
Ромка медленно покачал годовой.
А откуда тогда там взялся этот брелок?
Вот этого я понять не могу. Наверное, это чужая подкова. Или Стае ее еще раньше потерял. Впрочем, можно у него самого спросить, был он там когда или нет.
Значит, ты в нем полностью уверен? — Ромка, не отрываясь, смотрел на Бориса.
— Как в самом себе, — твердо ответил тот и попросил подать ему вдруг зазвонивший мобильный телефон. А когда поднес к уху, улыбнулся. — А, Антон. Нет, уже ничего не надо, ребята мне все принесли. Да, те самые, мои спасители. И доклад тоже. Ты с работы? Как там у нас дела? Можешь сегодня ко мне не заезжать, уже поздно и незачем. Всем привет.
Прослушав разговор, Ромка сосредоточенно сдвинул брови.
— Вы что, с Антоном не только рядом живете, но и вместе работаете? Как это вышло? Вы тоже с ним друзья детства?
Борис улыбнулся.
С Антоном Михайловым мы учились в одном институте, подружились на первом курсе.
А вот работать вместе стали недавно: в его лаборатории освободилось место заведующего, и меня перевели туда из другого института. И от Антона я узнал, что в Николаевке сдается дача, и мы сняли ее вдвоем со Стасом.
Так ты, значит, теперь у Антона начальник? — медленно проговорил юный сыщик. — А почему его самого не поставили заведовать лабораторией? Он, наверное, на тебя за это злится?
За что ему на меня злиться? Я его не подсиживал. Он и сам не рвался на эту неблагодарную должность.
"Откуда ты знаешь", — подумал Ромка, и его осенила новая догадка.
Выходит, Антон теперь вместо тебя поедет в Швецию и будет делать там твой доклад?
Наш доклад, — поправил его Борис. — Мы его готовили вместе.
Но Ромка не успокоился.
Пусть ваш. А почему он сегодня один в Москву поехал? Почему не вместе с тобой?
У него были на то свои причины.
Так-так. А скажи мне, во сколько точно произошло это ЧП?
В восемь. — Борис с трудом приподнял голову и посмотрел в упор на своего докучливого собеседника. — Послушай, Роман, я давно понял, куда ты клонишь. Ты предполагаешь, что кто-то из моих друзей покушался. на мою жизнь? Что кто-то из них подстроил обе эти аварии?
Ромка выдержал его взгляд и пожал плечами.
Такой вывод напрашивается сам собой.
Но ты не переживай: мы решили расследовать это дело.
Вы?
Ну да, — горделиво кивнул юный сыщик. — Обычно такие преступления остаются нераскрытыми, но тебе крупно, просто невероятно повезло. Перед тобой сидят самые настоящие сыщики. Мы уже не одно такое преступление раскрыли и с этим, будь спок, только так справимся.
Артем незаметно толкнул друга в бок и тихо шепнул:
— Не петушись, Аполлинарий.
А Борис откинулся на свою подушку и вымученно улыбнулся.
Спасибо, конечно, я вам очень за все благодарен, но только мои друзья здесь ни при чем.
Может, и так, — согласился Ромка. — А тогда скажи, у тебя есть враги? Мы считаем, что тебе все еще угрожает опасность.
Молодой человек только головой покачал.
Ты, я вижу, детективов начитался. Нет у меня никаких врагов, во всяком случае я о них не знаю. Да и откуда им взяться? Я вроде никому ничего плохого не делаю и не делал.
Хотя, если бы у тебя были враги на стороне, то они устраивали бы тебе пакости не рядом с твоей дачей, а в другом месте, — подумал вслух Ромка.
Борис промолчал. Было видно, что ему надоело спорить и что-то доказывать.
А юный сыщик взял с тумбочки фотографию девушки, вгляделся в ее лицо и бесцеремонно спросил:
— Это твоя знакомая? А как ее зовут?
На этот вопрос Борис ответил охотно:
— Анна. — И повторил с теплом в голосе: — Анна Гончарова.
Тут в палату заглянула зловредная медсестра и приказала им уходить.
А Ромка тут же вспомнил еще об одной, найденной на месте аварии улике — женской заколке для волос. Он хотел предъявить ее Борису, полез в карман, но заколки там не оказалось — она осталась у Лешки. Пришлось оставить важную улику на потом.
Под испепеляющим взглядом медсестры юный сыщик вскочил со стула.
— Ну, пока. Но учти, это не последняя наша встреча, мы скоро к тебе опять придем.
— Приходите, буду рад, — ответил Борис.
Когда два друга вышли из больницы, солнце уже клонилось к закату. У Ромки в животе еще громче, чем раньше, урчало от голода. Он провел по нему рукой и взглянул на друга:
