— Борька прав, — задумчиво возразил Гришка. — Знать и понимать надо. Когда знаешь, где лежит… — он осёкся, потом продолжил, — коровья лепёшка, — явно вместо слова, которое хотел употребить сперва, — то не вляпаешься. Где бабкин дом, я знаю, так что, пожалуй, прокачусь. Ты со мной?
— Вот уж нет! — отказался Петя. — Ты как хочешь, а я ни во что соваться не буду.
— Мы с тобой! — сказал Ванька, а я и Фантик закивали.
— Вам как раз не надо, — ответил Гришка. — При вас Толян может зажаться, а без вас я раскручу его — если он там — на более доверительный разговор. В общем, если Петя остаётся, то он и последит за рыбой, а вы, получается, пока свободны.
На том и порешили. Через несколько минут Гришкина лодка направилась вверх по течению, тарахтя мотором. Мы с Петей остались сидеть у костра.
— Сколько Гришке надо, чтобы сгонять туда и обратно? — спросил я.
— Дак, думаю, где-то с часок, — ответил Петя.
— То есть, мы как раз можем прогуляться в овражек, если мы не нужны?
— Пожалуйста, прогуляйтесь, — сказал Петя.
Я встал с пенька.
— Пошли, — позвал я Фантика. — Мы с Ванькой покажем тебе этот археологический овражек.
— Ура, наконец-то!.. — обрадовалась Фантик, живо подскакивая. А когда мы отошли на некоторое расстояние, она осведомилась. — Ну, что вы обо всём этом думаете?
— Я думаю, что круто получается, — сказал Ванька. — Уверен, эти скупщики отвалили «Толяну» бутылок десять с самогоном, и он дал им наводку на какую-нибудь одинокую бабку с иконами. Да ещё и позволил душник забрать, не соображая, что его подставляют. Что все подозрения на него падут, если раму вдруг отыщут случайные рыбаки, вроде нас… Слушайте, а, может, они эту бабку и того… шлёпнули?
— Вряд ли, — сказал я. — Об убийстве вся округа говорила бы!
— А если её ещё не обнаружили? Если она так и лежит в своём доме?
— Значит, Гришка её найдёт! — воскликнула Фантик. — Ой, ребята, его ж кондрашка хватит! Ведь труп — это дело серьёзное, тут надо милицию вызывать, а Гришка шарахается от милиции как от чумы!..
— Не фантазируйте! — перебил я. — Меня больше интересует, что это за пустой оклад, который не наша рама, но который тоже надо выкинуть, чтоб не мешался!
— Всё-таки, они могли и эту раму назвать окладом, — заметила Фантик.
— Ага! — ехидно возразил я. — И попереться из города в такую даль, чтобы её утопить, да ещё заехать в дальнюю деревню за душником! Что, в городе помоек мало?
— Это верно… — согласилась Фантик. — Выходит, у нас есть и рама, и оклад, из которых все вынуто? Кошмар какой-то!
— Рама у нас есть, это точно, — проговорил я. — А вот насчёт оклада…
— Я ж говорю, надо проникнуть к ним в номер! — вмешался Ванька. — Если Гришка сам боится это сделать, то пусть научит нас, как пользоваться отмычками!
— Слушай… — я смерил моего братца взглядом. — У тебя все задатки уголовника.
— А иди ты!.. — Ванька начал заводиться. — Почитай детективы — все сыщики иногда тайком проникали в жилище преступника, даже Шерлок Холмс! Вспомни, как он пользовался отмычками и стеклорезом!.. Кстати, — Ванька остановился, осенённый новой великолепной идеей, — стеклорез — это тоже вещь! Если у них номер — или номера — с балконом, то на балкон можно перебраться с чердака или по пожарной лестнице, со служебного балкончика…
— И на виду у всего города резать стекла! — хихикнул я.
Но Ванька не хотел отказываться от этой идеи.
— Думаешь, они взяли номера окнами на улицу! Фига с два, такие люди как они наверняка взяли «люксы» окнами на реку! С той стороны нас мало кто заметит! Да и прошмыгнём мы быстро!
— Потом они приходят, а у них стекла вырезаны, — возразил я. — И сразу вызовут милицию…
— Не вызовут, если у них рыльце в пуху!
— Это ещё бабушка надвое сказала, в пуху или нет. И потом, если они не полные идиоты, они вызовут милицию в любом случае, чтобы потом, при сдаче номера, не объясняться с администрацией гостиницы из-за вырезанных стёкол! Ведь администрация как будет мыслить — раз люди не подали жалобу, значит, это сделали они сами. Так?
— Ну и пусть вызывают! — упёрся Ванька. — Милиция сразу обнаружит в их номере ворованные иконы, и они влипнут!
— По-твоему, они не припрячут иконы — в багажник машины, например — прежде, чем вызвать милицию?
— Так ведь нас всё равно не найдут!
— Ты уверен? — насмешливо спросил я.
— Ну, не знаю… Я только о том, что отмычками ещё надо учиться пользоваться, а стеклорез можно взять в инструментах отца, и вся недолга!..
— Мальчики, да о чём вы спорите? — вмешалась Фантик. — Если нам понадобится проникнуть к ним в номер, то не забывайте: сейчас лето, почти все держат окна и балконные двери постоянно открытыми, если, конечно, не на первом этаже живут. А на первом этаже наши скупщики жить не могут — весь первый этаж занимают фойе, ресторан и всякие служебные помещения. Почти наверняка мы сможем пролезть к ним в открытое окно, без всяких стеклорезов… Но, я надеюсь, до этого не дойдёт, — добавила она.
Мы с Ванькой даже оторопели — Фантик высказала настолько простую и очевидную вещь, что странно, как мы сами до неё не додумались. Вот что значит увлекаться придумыванием хитроумных ходов!
— Ладно, там видно будет… — фыркнул Ванька. — А мы уже дошли!
Мы были в начале овражка — старого русла реки.
— Так где здесь были раскопки? — спросила Фантик.
— Вон там, за изгибом оврага, — показал я.
Мы пошли по дну оврага, застеленному плотным слоем сосновых иголок и старых, почти истлевших, листьев.
— Кстати, грибов тут бывает полно, — предупредил я. — И маслят, и лисичек, а чуть выше раскопок начинаются белые и подосиновики.
— Я уже вижу! — закричала Фантик. — Вон кучка маслят… Нет, не маслят, а моховиков! Во что только их собирать?
— У меня в кармане остался пакет из-под бутербродов, — сказал Ванька, вытаскивая большой целлофановый пакет и вытряхивая из него хлебные крошки.
Грибов оказалось довольно много, Ванька наткнулся на россыпь лисичек, а я нашёл, среди прочего, два дубовика (их ещё называют «польский гриб» или «дубовый белый») и большой подосиновик. Увлёкшись, мы сами не заметили, как миновали изгиб, за которым некогда копали археологи и где мы сами находили всякие древние вещицы.
— Смотрите! — заорал Ванька. — Тут кто-то был!
В нескольких местах мы увидели перекопанную землю — совсем свежую. И на перекопанной земле виднелись следы — по меньшей мере, двух людей.
Ванька опустился на колени, чуть не обнюхивая землю в охотничьем азарте.
— Они были в сапогах! — сообщил он. — Их было двое, один побольше, другой поменьше. И… смотрите, здесь след, как будто они волокли что-то тяжёлое!
