– Ну, она выследила меня, – пожала плечами
Анастасия. – Сейчас расскажу, подожди. Я с ней разговаривала. И еще
Светлана. Мы обе с ней разговаривали.
– Когда это было? – Губы Стаса превратились в
тонкую прямую линию. – Почему ты раньше мне не рассказала?
– Господи, зачем? – изумилась Анастасия. –
Расстраивать тебя? Ведь у нас с тобой ничего не было!
– Нет, было, раз мы сейчас здесь вместе. Что, не
так? – прохрипел Стас. Потом справился с собой и попросил: – Расскажи с
самого начала.
– Помнишь, как мы первый раз с тобой поехали в
ресторан? Когда Руслан попросил. Виктория следила за тобой.
– Господи, зачем? Она что, ревновала? – Стас не
мог в это поверить.
Потом он вдруг подумал, что Виктория могла следить за ним
вовсе не из ревности. Допустим, Пучков был прав. Именно через его жену утекали
сведения о расследовании к Воробьеву и еще к кому-то. Но в тот момент пистолет
Воробьева еще был на месте, из него никто не стрелял по Фадееву…
– Если Вика следила за мной с целью разжиться
какой-нибудь информацией о нашем расследовании, значит…
Стас никак не мог сообразить, что же это значит. Вику
придется учитывать в каждом отдельном случае. Может быть, вторая любовница –
миф? В гостинице с Воробьевым была Вика, и пистолет вовсе не украли? Воробьев
сам отдал его своей любовнице. И сообщнице. Вика вполне могла подсыпать мужу в
чай снотворное и спокойно уйти на ночь. Да, в тот вечер она в кои-то веки
приготовила настоящий ужин – с домашними котлетами и белым соусом, как он
любит. Что, если это было не проявление заботы, а самая настоящая диверсия? Но
служащие гостиницы утверждают, что ни один из постояльцев не возвращался поздно
вечером. Стас сжал ладонями виски.
– Какой я сыщик? – внезапно пробормотал он,
поднимаясь и зажигая верхний свет. Анастасия тоже поднялась и выключила
телевизор. Сейчас они стояли друг против друга – возбужденные и расстроенные
этим разговором.
– Я ничего не понимаю, – признался Стас; он
чувствовал себя совершенно беспомощным.
– Пока.
Она пыталась его успокоить, но без восторгов по поводу его
ума и проницательности, без всяких «все образуется», и Стас был благодарен ей
за это.
– Обычно как бывает? – Он взъерошил волосы. –
Происходит что-то такое, что сразу же наталкивает тебя на мысль. Событие,
кардинально меняющее всю ситуацию. И клубок начинает распутываться легко и
весело. Но здесь… Столько людей погибло! Какой-то маньяк проходит прямо перед
нами и, ухмыляясь, расправляется со всеми мало-мальски осведомленными людьми. А
мы не можем догадаться, кто это!
– Послушай, милиция ведет расследование! Их
оперативники тоже, получается, бессильны!
– В их представлении все погибшие люди друг с другом
никак не связаны. Они ведь не занимаются твоим фамильным проклятием. Чекмарев
выпал с балкона, Воробьев с Викторией отравились газом, Регина Никонова –
поддельной водкой. Фадеев вообще остался жив, так что…
– Я могу чем-то помочь? – пытливо глядя в глаза
Стаса, спросила потрясенная Анастасия.
– Садись, – сказал он. – Ты мне не рассказала
про Викторию. Как все происходило?
* * *
В тот вечер, когда Стас после ресторана привез Анастасию
домой, она находилась в ужасно странном расположении духа. Открывая дверь
ключом, Настя почувствовала на себе пристальный взгляд спутника и непроизвольно
втянула голову в плечи. Ее охватило странное ощущение: казалось, сделай она
одно неосторожное движение, и Стас заключит ее в объятия. «Может быть, мне
просто этого очень хочется?» – досадуя на себя, подумала она. Они попрощались
за руку, и Настя, оказавшись наконец дома, вдруг почувствовала, что совершенно
обессилела. Она сползла вниз по стене и уселась в коридоре прямо на линолеум.
Черт, вот это приключение! Ей нравился Стас, но детский щенячий восторг от его
близости – не слишком ли? Анастасия не привыкла к сильным эмоциям, которые
теперь захлестывали ее. Влечение к мужчине… Это было что-то новое. Не страх от
того, что ты нравишься чересчур сильно, а от того, что кто-то безумно нравится
тебе. Звонок в дверь заставил ее вскочить и схватиться за грудь – сердце так и
подпрыгивало. Может быть, это Стас? Он вернулся для того, чтобы… Для чего? Она
глянула в глазок. У порога стояла невысокая брюнетка, похожая на француженку –
у нее была гладкая стрижка с короткой челкой над высоким лбом, большой
выразительный рот и светлые глаза, опушенные густыми черными ресницами. Даже
беглого взгляда было достаточно, чтобы по мягким складкам плаща и отливающему
тусклым золотом шарфу на шее определить: ее одежда куплена в дорогом магазине.
Анастасия открыла дверь, ничего не спрашивая. Ей почудилось, что эта женщина
принесла с собой неприятности. Внутри шевельнулась тревога, когда она заметила
злобу, промелькнувшую во взгляде брюнетки. Правда, та сразу же изменила
выражение лица и очень низким голосом – такое может свести с ума мужчину даже
по телефону – проговорила:
– Мой муж только что провожал вас. Я хочу поговорить.
Можно?
Анастасия отступила в смущении. Сразу же вспомнился
безобразный скандал, который в свое время учинила здесь же, прямо на лестничной
площадке, жена Горянского.
– Проходите, – стараясь держать себя в руках,
сказала она. – Ваш муж выполняет свою работу, только и всего. Но если вы
хотите поговорить об этом именно со мной, я не против. – Настя указала в
сторону гостиной.
Брюнетка разделась, небрежно побросав свои вещи на тумбочку
в коридоре. Скинув мягкие замшевые туфли, она тотчас же устремилась в комнату.
Остановившись, повернулась лицом к Анастасии.
– Я знаю своего мужа, – сказала она, явно раздосадованная. –
Я знаю все нюансы его поведения, каждое выражение его лица! – Она
замолчала, уставившись в стену.
– Если вам дорого каждое выражение лица вашего мужа, то
держите его при себе, – рассердилась Анастасия. – Не пускайте на
работу. Нет, это глупость какая-то!
– Он проводил вас до квартиры.
– Охраняя меня, только и всего!
– Мой муж – не телохранитель. И в ресторане вам,
кажется, было весело. Не морочьте мне голову – я знаю, что почем.
Анастасия в этом и не сомневалась. Ее гостья, хотя и
довольно молодая, была, судя по всему, женщиной весьма искушенной.
– Кстати, меня зовут Виктория.
От нее пахло чем-то душным и пряным. Запах усиливался, когда
она жестикулировала.
– Садитесь, если хотите, – предложила Анастасия,
но Виктория не захотела садиться.
– Он вам нравится? – спросила она, глядя Анастасии
прямо в лицо. – У меня тоже есть… человек. Вот я и думаю: уступить вам
Стаса или не стоит? Если почувствую, что он влюблен по-настоящему, то,
наверное, уступлю…
– Мне вовсе не требуется ваше разрешение! – взвилась
Настя. – Захочу – сама возьму.
