Анастасия оказалась на высоте. Она была потрясена смертью
подруги, и истерические нотки в ее голосе были самыми что ни на есть настоящими.
– Ничего, скоро все кончится. Я перестану прятаться,
Руслан снимет охрану. Все идет к концу! – говорила она Горянскому. –
Тогда я снова выйду на работу, и все тебе расскажу в подробностях. Дело в том,
что мы тут обнаружили одного свидетеля. Мальчика-инвалида. Понимаешь, он целый
день сидел возле окна…
…– Знаешь, что у меня происходит? – говорила она
трагическим голосом Ольге Свиридовой, в последнее время активно набивавшейся ей
в подруги. – Мой последний парень решил дознаться, почему умер Леша
Самсонов. Вдруг это было убийство, подумал он, и нанял частных сыщиков. Тут
такое началось!
– Светку убили, – сообщила она Степану
Фокину. – И милиция, и Никита думают, что это был несчастный случай. На
самом деле все не так. Ты-то в курсе того, что все начиналось с фамильного
проклятия. А теперь выяснилось, что тут действовал убийца, самый настоящий. И у
нас есть свидетель, который может его опознать. Представляешь?
Вечером же Настя убедила Стаса, что ей нужно возвратиться к
бабушкам.
– Они уже старенькие. Мое бегство – это стресс для них,
понимаешь?
Стас понимал. Он понимал, что Настя проявляет такт. Как бы
они ни тянулись друг к другу, сейчас не могли быть вместе. Стас должен был
похоронить жену. «Когда все закончится, тогда можно сказать о своих
чувствах», – думал он, провожая Настю к машине с охраной. Они легонько
коснулись друг друга губами на прощание, и Настя уехала. Стас вернулся к
Таганову с Пучковым. Те по-прежнему обсуждали возможное развитие событий. Стас
же, уронив голову на руки, задремал с открытыми глазами. В этой дреме приходили
к нему разные люди, с которыми он встретился за последние две недели, –
они что-то говорили, объясняли, доказывали. Ольга Свиридова, забавно морща
курносый носик, раскрыла всю правду о преступлениях, в которых участвовала лично.
Стас во сне так обрадовался этой правде, что, когда очнулся, никак не мог
сообразить, откуда эта радость. Потом вспомнил сон, но без всяких подробностей.
В его сознании плавали только неразборчивые голоса и нечеткие образы, и он
раздраженно подумал: почему же во сне к нему не пришло озарение, как это иногда
случается с другими?
* * *
Он ушел из агентства последним. Заехал в магазин, купил
пакет чипсов, упаковку йогурта, молоко, хлеб и салат «Оливье» в пластиковой
коробке. Еще в его корзинке оказались дорогие сигареты и два больших
толстокожих апельсина – такие продают теперь почему-то в супермаркетах. В
подъезде он достал почту и сунул скопившиеся газеты в пакет поверх продуктов.
Поднявшись на свой этаж, на несколько секунд замер перед дверью, потому что
вспомнил: опять забыл мобильный телефон в машине. Чертыхнулся, но решил
все-таки обратно не идти. В конце концов, дома тоже есть телефон. Если надо,
его обязательно разыщут. Звонок раздался почти сразу. Стас только переоделся в
вытертые до белизны джинсы и футболку и отправился на кухню, чтобы заняться
ужином, как она позвонила. Одна из тех женщин, которые должны были дать
заинтересованному лицу новый адрес мальчика-инвалида, переехавшего с мамой в
другой район.
– Я хорошо его рассмотрела, – сказала женщина,
памятуя о том, что за услугу ей полагается денежное вознаграждение. – Лет
пятьдесят, близорукий. На нем очки в массивной оправе коричневого цвета. И еще
борода. Такая рыжая, в красноту, знаете, как медная проволока.
Приметы Стаса развеселили. Потрясающе устроена человеческая
психика! Мы замечаем только внешнее, то, что сразу бросается в глаза. Тем не
менее он не стал разочаровывать своего добровольного информатора и обещал
завтра подъехать.
– Вы нам очень помогли, – сказал он на прощание.
На следующий день предстояло рано встать. Не просто рано, а
очень рано – на рассвете. Вряд ли сегодня ночью убийца выйдет на охоту. Ему
ведь надо подготовиться. Все разузнать о мальчике и его семье. Ознакомиться с
замком на двери и так далее. Что там ему требуется еще для того, чтобы
организовать очередной «несчастный случай»?
Без всякого аппетита поковыряв салат, Стас отправился в
спальню и, погасив свет, минут пять пролежал без сна. Потом отключился, не
успев додумать хорошей, светлой мысли об Анастасии.
Прошло примерно полчаса, и в замочной скважине что-то
тихонько звякнуло. Но звук был настолько тихий, что казалось, человек, стоявший
на лестничной площадке, имеет дело не с металлом, а с чем-то гораздо более
мягким. Через некоторое время язычок замка тихонько щелкнул, и дверь
приоткрылась на ширину цепочки. Затем в образовавшуюся щель просунулся кончик
металлического стержня с крючком на конце. Стержень продвигался все дальше,
наконец тихонько звякнул о паз, в который вставлялась цепочка. Прошло несколько
минут, и цепочка, поддетая крючком, вышла из паза. Все эти шорохи и
позвякивания разбудили Стаса. Затем дверь бесшумно распахнулась, и на пороге в
блеклом свете, падавшем из окна кухни в коридор, выросла мужская фигура.
Неизвестный постоял немного, прислушиваясь. Потом так же бесшумно закрыл за
собой дверь. В руках у него была небольшая сумка. В ней лежали отмычки и
завернутая в материю обувь, которую визитер снял перед дверью; теперь он был в
новых, с запахом резины, теннисных туфлях. Осторожно ступая, незнакомец двинулся
к двери в ближайшую комнату. Приоткрыл ее и долго стоял, вглядываясь в темноту.
Наконец понял, что в комнате никого нет. Он направился в следующую комнату и
здесь увидел Стаса. Тот лежал на спине и тихонько похрапывал. В балконную дверь
вливался свет фонарей, так что визитер прекрасно видел лежавшего на постели
человека. Электронные часы со слабой подсветкой стояли в изголовье кровати. На
полке справа горел глазок видеомагнитофона. Мужчина в теннисных туфлях достал
из кармана леску, намотал оба конца на руки в мягких перчатках и, упершись
одним коленом в кровать, молниеносным движением накинул леску на шею Стаса,
приподняв его голову. В следующее мгновение кто-то схватил убийцу сзади за
горло. Тот инстинктивно вскинул руки, чтобы освободиться. В комнате вспыхнул
свет. Стас сидел в кровати, вращая глазами. Волосы его были всклокочены, на шее
отчетливо выделялась тонкая белая полоса от лески. Пучков крепко держал
незнакомца за горло. Таганов же навел на него короткоствольный пистолет и
щурился, как будто прицеливался и собирался стрелять.
– Кажется, я заснул, – пробормотал Стас, спуская
ноги с кровати. – Господи, он ведь меня чуть не прикончил! Я с самого
начала знал, что он сволочь.
Он поднялся на ноги и посмотрел прямо в лицо Захару
Горянскому. Тот оскалился и рванулся изо всех сил. Шагнувший вперед Таганов
ткнул дулом ему в печенку.
– Стой, гнида, а то прострелю что-нибудь! Стой, сказал!
– Смотри-ка, а где же рыжая борода? А массивные
очки? – с преувеличенным удивлением спросил Стас, хватая телефон и набирая
номер.
Анастасия, сидевшая внизу, в машине охранников, через две
минуты уже входила в квартиру.
– Захар? – испугалась она. – Это вы его
поймали? Не может быть…
