– А ты разве не помнишь, как отшила меня? Бесчеловечно,
зло, не оставив надежды, не оставив ни одного шанса на возобновление романа?
Естественно, я разозлился.
– Естественно? – усмехнулся Стас. – Да,
кстати, Захар, а как же Ольга Свиридова?
– Ольга Свиридова? – эхом откликнулась
Анастасия. – А что Ольга?
Захар надулся. Потом немного подумал и заявил:
– Ольга не в счет. Она просто прилепилась ко мне. Я
почти не обращал на нее внимания.
– Кажется, наш герой привык использовать женщин так же,
как Светлана Прохорова использовала мужчин.
– Она и меня использовала, – тихо сказала
Анастасия.
– Ну, тебя она все-таки жалела, – возразил
Захар. – Когда узнала про мою проделку с газом, верещала как зарезанная.
Достала меня. Она по моим глазам видела, что рискует, но не хотела остановиться.
Потом все-таки успокоилась. Тут-то я ее и приговорил.
– Как? – тихо спросила Анастасия.
– Знаете, я ее обманул, – с детской радостью
сообщил Захар. – Разыграл страсть. Сделал вид, что неравнодушен к ней. А
она на этом деле повернута была, я вам уже рассказывал. Мы с ней провели
па-атрясающий час наедине, потом она полезла в ванну, а я надел перчатки, взял
фен и бросил его прямо в воду.
– Наверное, было весело, – не удержался от реплики
Таганов.
– Безумно, – признался Захар. – Она думала,
что умнее меня, что имеет на меня влияние. Я доказал ей, что она ошибалась.
– Только она уже об этом не узнает, – пробормотал
Стас.
– Ничего, когда встретимся там, – Захар показал
глазами на потолок, – я ей все расскажу.
– Туда, – Стас повторил его движение глазами, –
ты точно не попадешь. Только туда. – Он потопал ногой по паркету. –
Но сначала ты попадешь на зону.
«Или в психдом», – подумала про себя Настя, пугаясь,
что все это время работала рядом с безумцем.
Захар нахмурился. То ли он до сих пор не думал о наказании,
то ли считал, что разговор у них почти что дружеский, разговор, который может
закончиться самое большее мордобоем.
– Что ж, – сказал Пучков, – пора нашего
мастера разговорного жанра выводить на большую сцену. Сдадим его, болезного,
представителям власти. Там люди опытные, серийных убийц раскалывают, как
арбузы, – сначала доводят до спелости, а потом одним несильным ударом,
ребром ладони…
– Ерунда, – сказал Захар. – Милиция не станет
действовать по вашей указке. У них там все смерти запротоколированы как
несчастные случаи. Кроме выстрела в Фадеева, конечно. Но пистолет не мой,
отпечатков нет, свидетелей нет… И мотив у меня несерьезный. Любовь к женщине!
Это ведь смешно.
– Вот вы там, в милиции, и посмеетесь. – Пучков
принялся отвязывать Захара от стула.
– Может быть, лучше позвонить, чтобы его забрали прямо
отсюда? – сказал Стас.
Пучков с сомнением посмотрел на дело рук своих.
– Да ведь со стороны кажется, будто мы его тут пытали.
Куча мужиков привязала одного бедолагу к стулу… А впрочем, что уж там… Позвоню.
Стас обнял Настю за плечи, пытаясь успокоить.
– Эй, приятель, – сказал Пучков, – не вздумай
смыться. Во-первых, ты хозяин квартиры. Во-вторых, это на тебя напал наш мистер
Несчастный Случай. Все равно тебя будут искать, так что не создавай сложностей.
– Ладно, я все понимаю, – кивнул Стас. – Мы с
Настенькой спустимся вниз, посидим в машине. Надеюсь, вы не против?
Никто не был против, кроме Захара; он скорчил им вслед
кислую гримасу. Они спускались по ступенькам, держась за руки. На улице было
темно и тихо. Прямо над домом висела белая керамическая луна; рядом с ней едва
заметно, посверкивая бриллиантовыми боками, шевелились крупные звезды.
Запрокинув голову, Стас набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.
– Почему мне так легко? – спросил он. –
Предстоит еще столько всякого… А я чувствую себя так, будто только что родился
заново.
Настя тихонько рассмеялась. Потом каблучки ее дробно
застучали по асфальту, выстукивая что-то вроде чечетки. Стас привлек ее к себе
и с хитрой ухмылкой спросил:
– Как ты думаешь, Василина Сергеевна после того, как я
ее разоблачил, согласится дать нам свое благословение?
Настя смутилась, покраснела. На глаза ее навернулись слезы.
– Господи, какой же я болван! – воскликнул Стас,
хватая ее за руки. – Я уже так свыкся со своей любовью, что даже позабыл
сказать о ней тебе!
И он заговорил о своей любви. Анастасия смотрела на него во
все глаза и думала: это точно не та любовь, из-за которой убивают и подличают.
Пучков, наблюдавший за парочкой из окна, тихо проговорил, обращаясь к Таганову:
– Надеюсь, ему нечего опасаться.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Саша.
– Ну… Фамильное проклятие, естественно. Этот
тип, – он мотнул головой в сторону обмякшего Горянского, – возможно,
действительно был послан высшими силами, чтобы исполнить это проклятие.
– Надо найти бабку, – понизив голос, сказал
Таганов, – настоящую, которая умеет заговаривать. У меня в Тульской
области родственники живут. Так вот сестра рассказывала мне…
– А может, ну его к черту, это проклятие? – с
сомнением в голосе проговорил Пучков. – Не обращать на него внимания – и
весь сказ.
Анастасия положила руки Стасу на плечи. Тот наклонился и
поцеловал ее.
– Волшебство, – неожиданно сказал Пучков. –
Что ж, пусть все будет не как в триллере, а как в сказке. Волшебный поцелуй
разрушит злые чары. Тем более злого волшебника, – он кивнул через плечо на
Горянского, – мы, надо думать, обезвредили.
