«Демократические» преемники советских чекистов не хотели выдавать новой власти их тайн. Стало ясно, свидетельствует Гайдар, «что в руководстве правоохранительных органов кто-то умышленно тормозит эту работу.
К маю 1992 года окончательно понял: сил у меня для того, чтобы заставить Министерство безопасности всерьез этим заниматься, не хватит».
А без сотрудничества с этим Министерством усилия фирмы были напрасны. Гайдар не мог разбазаривать государственные деньги. Поиски секретных счетов пришлось прекратить.
…Когда лет десять спустя мы вместе оказались по печальному поводу в доме Владимира Войновича, Егор Тимурович твердо говорил, что ни Ельцину, ни ему это министерство вообще не давало никакой необходимой правительству информации.
– Мы были для них не свои. Ситуация Путина совершенно другая: он – чекист, от него у них секретов нет.
Теперь, когда я уже никак не могу повредить Егору Тимуровичу, я привожу эти его слова.
.. Через год после прекращения поисков партийных счетов, весной 1993 года, когда Верховный совет повел на Гайдара самое настоящее наступление, вице-президент (тогда была такая должность) Руцкой объявил, что именно Гайдар вывез из страны золотой запас и разбазарил изумруды.
«…Пока я был у власти, ритуальные обвинения в коррупции ко мне как-то не прилипали. Но в тот вечер после выступления Руцкого, как давно собирались, отправились мы с Машей во МХАТ на новый спектакль, и тут-то впервые почувствовал на себе по-особому заинтересованные взгляды: “подумать только, схарчил золотой запас страны и сидит, как ни в чем не бывало…”»
– Кому это принадлежит?
– Тому, кто ушел.
– Кому это будет принадлежать?
– Тому, кто придет.
Тому кто пришел, золото партии вернуть стране не удалось.
31. Частная собственность и свобода торговли
– Но мне совершенно ни к чему все эти тюки золота, серебра и драгоценных камней.
– …Тогда, – продолжал обиженно Хоттабыч, – накупи на это золото побольше товаров и открой собственные лавки во всех концах города. Ты станешь именитым купцом, и все будут тебя уважать и воздавать тебе почести.
– Я лучше умру, чем буду купцом. Пионер-частник! Торговлей у нас занимается государство и кооперация.
Волька с удовлетворением слушал собственные слова. Ему нравилось, что он такой политически грамотный.
– У вас очень странная и непонятная для моего разумения страна, – буркнул Хоттабыч из-под кровати и замолчал.
Л. Лагин. Старик Хоттабыч, 1939—1940
Одним из первых шагов реформы стал такой: каждому магазину предложили стать самостоятельным юридическим лицом и завести счет в банке (при «плановом» хозяйстве об этом и речи не шло: директор магазина состоял на службе государства и все).
«Государственная торговля уже повела смертельную войну за сохранение дефицита. Именно дефицит при социализме делал положение продавца, товароведа, заведующего секцией величайшим благом, предметом вожделенных мечтаний почти каждой советской семьи» (Е. Гайдар, 1996).
Конечно – если у всех есть возможность купить все, что им нужно, были бы деньги, то зачем нужны те «заведующие секцией», которые доставали отсутствующий на прилавке товар из-под прилавка (так и говорили – «Вот – удалось купить: из-под прилавка, конечно») – с переплатой или за какие-то услуги?.. Исчезала целая функция – почти что особая должность.
И вот Гайдар, вместе с депутатом П. Филипповым и с другими сотоварищами, решил подготовить президентский указ о свободе торговли. В конце января президент подписал его. По закону, как только указ публиковали – он вступал в силу.
Примечательное воспоминание Егора Гайдара:
«На следующий день, проезжая через Лубянскую площадь, увидел что-то вроде длинной очереди, вытянувшейся вдоль магазина “Детский мир”. Все предыдущие дни здесь было довольно безлюдно. “Очередь, – привычно решил я. – Видимо, какой-то товар выкинули”… (Помните – я объясняла советское значение слов “выкинули” и “выбросили”? – М. Ч.)…Каково же было мое изумление, когда я узнал, что это вовсе не покупатели! Зажав в руках несколько пачек сигарет или пару банок консервов, шерстяные носки и варежки, бутылку водки или детскую кофточку, прикрепив булавочкой к своей одежде вырезанный из газеты «Указ о свободе торговли», люди предлагали всяческий мелкий товар…
Не эстетично? Не благородно? Не цивилизованно? Пусть так».
И Гайдар так заключает эти рассуждения:
«Если у меня и были сомнения – выжил ли после семидесяти лет коммунизма дух предпринимательства в российском народе – то с этого дня они исчезли».
Конечно, люди вышли торговать по нужде – нужны были деньги на еду. Но все-таки вышли. И сумели добыть необходимые им деньги.
Дальше – печальные свидетельства о «тяжелейшей борьбе за сохранение режима свободной торговли» – особенно в первые месяцы, пока не появились нормальные частные магазины «и не сформировалась сеть торговых палаток».
Кто же именно хотел помешать свободной торговле?
«Особенно недовольны указом были некоторые сотрудники милиции и районных администраций, потерявшие возможность заниматься привычным лихоимством. Подчас они намеренно старались придать местам концентрации частной торговли возможно более неприглядный вид…»
Смысл этого очевиден для большинства российских сограждан. Чиновников, привыкших к взяткам совсем так же, как к постоянной зарплате, больше всего раздражил разрешительный указ. Гораздо выгодней, чтоб частная торговля была под запретом – и чтоб они с каждого нелегального торговца ежедневно продолжали брать деньги за то, что не забирают его вместе с товаром в отделение милиции.
Таким образом, раз появилась легальная, удостоверенная Указом президента свобода торговли – значит, исчезала еще одна должность, или, точней, еще одно нелегальное теплое местечко: должность своего рода сборщика дани, как в Римской империи, появившаяся в конце Перестройки, при первых ласточках свободной торговли – тогда еще нелегальной…
32. О наживе, спекуляции и немножко о русском языке
Богатство, деньги – самый лучший оселок для человека. Патриотизм, смелая гордость, открытая речь, храбрость на поле битвы, услужливая готовность одолжить – все это легко встретить, – но человека, который бы твердо сочетал свою честь с практикой так, чтобы не качнуться на сторону 1000 душ или полумиллиона денег – трудно.
А. Герцен. Дневник 1844 г.
«Наши», то есть бывшие советские люди, выросли на привычно отрицательном отношении к тому, кого называли спекулянтом, и к спекуляции. Что такое спекуляция? Это «скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью получения прибыли». В других словарях – «с целью получения наживы». А наживать, наживаться – дело плохое. Или очень плохое. И увидим еще в дальнейших главах, как оно могло оказаться в глазах советской власти заслуживающим не более и не менее как смерти.
