«Российские потребители, на чисто бытовом уровне уже понявшие, к чему это может привести, бросились раскупать товары, пока они еще имелись в магазинах. Поднялась волна ажиотажного спроса. При высоких недельных темпах инфляции индекс насыщенности потребительского рынка пошел вниз» (Е. Гайдар, 1996).
…Надо ли говорить, что обвинили в этом Гайдара? «Вот что он наделал, теперь будем после него долго разгребать!»
Но, к чести Черномырдина, он быстро понял насущную необходимость нужных знаний. Е. Г. Ясин, оставшийся работать в его правительстве, стал давать ему уроки современной экономики. И Черномырдин оказался очень старательным учеником. Но, конечно, обучиться этому в зрелом возрасте было непросто. И пока он учился – делал серьезные ошибки в масштабах страны. И пущена была впоследствии острота: «Виктор Степанович получил самое дорогое в мире экономическое образование».
«.. А я уехал под Питер, – рассказывал Гайдар Альфреду Коху, – газет не читаю, радио не слушаю. Мне звонит Толя (А. Б. Чубайс) и говорит: “Ты знаешь, что здесь происходит? Ужас, кошмар”.
Тут я проснулся.
Понимаю, чем чревато произошедшее.
Знаю, что имею возможность влиять на ситуацию, вмешаться в которую сочту нужным. Звоню Борису Николаевичу, говорю, что это важно, что пришлю ему короткую записку о том, что, на мой взгляд, нужно делать немедленно. Он записку прочитал, дал соответствующие указания. Короче, мало-мальски ответственную денежную политику и свободные цены удалось отстоять. Но не без потерь, не без потерь…»
2. «Лифт не едет»
…И еще одно ощущение того, кого на полном скаку ссадили с коня: «Вдруг приходит понимание того, насколько сам изменился, постарел. Всего год назад пришел работать в правительство молодым энергичным тридцатипятилетним человеком, а сейчас такое ощущение, что прибавилось по меньшей мере лет пятнадцать».
Он хочет понять – в чем же дело? Не все могут заглянуть в себя – да еще поглубже. Многим боязно. А он умеет. И не боится того, что там увидит.
«…После этого сумасшедшего года радикально изменилось восприятие жизни, людей».
Всего только год! Ну представьте себе – один школьный год – разве может что-то радикально измениться?
Но это был год, когда именно он, Егор Гайдар, каждую минуту отвечал за жизнь огромной страны, находящейся к тому же в ужасном экономическом положении…
«Самое неприятное – стал гораздо жестче, холодней».
А как иначе? Ведь на этом посту нельзя мямлить, мекать-бекать. Надо сразу решать – этому выделить средства, а тому – нет, хоть он и стоит перед тобой чуть не со слезами на глазах и, кажется, сейчас брякнется в обморок: ведь его там, в Вологде или в Иркутске, люди с деньгами ждут!
А вот и забавное.
«Сразу после ухода от власти, – делится Егор Тимурович со всеми желающими своими первыми ощущениями, – практически неизбежно у всех возникает синдром, который я для себя называю: “лифт не едет”. Основа термина – реальный случай. Как-то один из отправленных в отставку членов Политбюро ЦК КПСС зашел в здание на Старой площади, сел в начальственный лифт и с удивлением пытался понять, почему же он не едет, напрочь забыв, что для этого полагается нажать кнопку. Сработала привычка, члены Политбюро кнопки не нажимали, за них это делала охрана».
Ни у кого из людей, ушедших из власти, вы не прочитаете таких признаний. Ведь для того, чтобы попросту, искренне и без мучительных эмоций об этом рассказывать, надо быть таким человеком, каким был он.
«Разумеется, у тех, кто пришел во власть на короткое время, этот синдром не приобретает столь анекдотичных форм, но ощущение того, что все вокруг вдруг разом перестает крутиться так, как привычно крутилось, приходит неизбежно. Возникает масса конкретных бытовых проблем, которые еще вчера тебя лично не касались. Одновременно раздвигаются границы времени: ты вновь начинаешь мерить свою жизнь не секундами, а часами и днями».
Вот на эти подчеркнутые мною слова и обращаю внимание – вспомните его режим дня, когда он был вице-премьером…
«В адаптации к этой новой реальности все зависит от личности того, кто ушел от власти. Те, у кого хватает ума понять, что весь предшествующий гул медных труб к твоей личности не имеет никакого отношения, был связан с должностью, которую ты занимал, приспосабливаются к частной жизни быстро. Но видел людей, поработавших в правительстве, а потом так никогда и не привыкших к жизни нормальной, без внешних атрибутов власти. Их жалко» (Е. Гайдар, 1996).
А насчет не едущего лифта – в советское время немало ходило рассказов о том, как сняли, например, с должности Председателя Президиума Верховного Совета Н. Подгорного: Хрущев решил занять и этот пост, потому что стало неудобно встречаться с президентами разных стран в качестве первого секретаря некоей партии… Подгорного сняли, как было принято, на заседании Президиума Политбюро КПСС. Он вышел из здания ЦК, а персональной машины у подъезда уже и нет – так поступали коммунисты с товарищами по партии. И он в буквальном смысле слова не знал, как добраться домой: где ближайшее метро – не знает, а в карманах – ни копейки денег…
Десятки тысяч людей в нашей стране, когда их убирали из власти – лишали чиновничьего кресла, сдувались как воздушные шары, превращаясь в ничто. Но мы мало что знаем об этих ситуациях со слов самих этих людей – потому что разве может человек рассказывать о том, как он превратился в ничто?.. Для такого рассказа о человеческом ничтожестве надо быть Достоевским и писать от первого лица о господине Голядкине (со временем вы прочитаете, я уверена, его знаменитый рассказ «Двойник»).
А Егор Гайдар – у власти он или не у власти – всегда оставался Егором Гайдаром. Это и отделило его незримой (но непреодолимой!) чертой от подавляющего большинства российских чиновников.
И именно это особенно злило его врагов: ведь глубоко внутри себя человек все равно всегда знает себе цену. Понимает, например, что он гораздо ничтожней того, кого он так ненавидит. Человек бесталанный просто не может понять талантливого человека с его специфическими реакциями – он же невольно меряет его по себе!..
…И это же свойство Гайдара восхищало и радовало его друзей.
3. И еще раз – очень коротко – про Чубайса
«В отличие от назначения на высокую должность, отставка – прекрасное время, чтобы разобраться в своих отношениях с окружающими. Для себя ввел специальную условную единицу устойчивости человеческих отношений под названием “один чуб”, развернуто “один Чубайс”. Как бы ни менялись наши с Чубайсом соотносительные статусы, это никогда и никак не сказывалось на характере наших взаимоотношений. К сожалению, куда чаще эту устойчивость приходится измерять в “сантичубах”, “милличубах” и даже в “микрочубах”» (Е. Гайдар, 1996).
4. 1993. Апрельский референдум, первомайское побоище и вооруженный мятеж 3 октября
– Презреннейшие из презреннейших, глупейшие из глупцов! Вы, смеющиеся над чужими несчастьями…разве достойны вы носить имя людей!..
