«1. Я порываю с коммунистической партией.
2. Эмигрировать не буду.
3. Моим призванием станет не политика, а научные исследования. Героическими, нелегальными формами борьбы с коммунистическим режимом заниматься не буду. Хочу добиться обновления при помощи своей научной деятельности.
4. Порываю с марксизмом.
5. Овладею основами современной экономической науки. Посредством своих научных изысканий и исследований хочу стать частью западного сообщества экономистов».
Вышла по-русски тоненькая книжечка Лешека Бальцеровича – «архитектора польской реализации», замечательного человека… Да, Лешеку тоже досталось от своих – за все хорошее. Но, конечно, не так, как ему, Егору Гайдару. У поляков не было, видно, нашей безудержности…
Он перелистывал книжку, мгновенно, как всегда, считывая текст со всей страницы разом.
«…Даже самые успешные экономические реформы неизбежно вызывают значительное недовольство, однако половинчатость реформ или их отсутствие рано или поздно обернутся ее большим разочарованием и отчаянием в обществе…Многие зачастую винят “реформы” в социальных проблемах, возникающих как раз из-за их отсутствия…Многие представители интеллигенции и простые люди ассоциируют все, что происходило после крушения коммунизма, с “переходом к рынку”. Из-за подобного ошибочного взгляда ответственность за самые серьезные проблемы, вызванные блокировкой реформ, возлагается на сами реформы».
Уж про блокировку-то реформ Верховным советом в первый и главный год преобразований он знал все!.. И про сегодняшнюю их блокировку – уже другими способами– тоже…
В начале декабря 2009 года в Политехническом музее обсуждали одну из его книг о либеральной революции в России.
– То, что происходило в России в начале 90-х, – это великая революция! Но это не означает, что она была хорошей и романтической, – объяснял Гайдар.
Нередко брал в руки любимого поэта – Иосифа Бродского.
…Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает…
8. 16 декабря 2009 года
Упаси вас Бог познать заботу —
Об ушедшей юности тужить,
Делать нелюбимую работу,
С нелюбимой женщиною жить.
К. Ваншенкин, 1958
Имя честное – не обещано.
Его надобно заслужить.
Со страной и любимой женщиной
Надо общую жизнь прожить.
В. Ярошенко, 18 декабря 2011 г.
Север крошит металл, но щадит стекло.
К Бродский, 1975—1976
…Ах, сколько их, тех самых трещин,
По сердцу самому прошло.
Оно еще живет покуда И переваривает быт,
Но, словно с трещиной посуда,
Веселым звоном не звенит.
Оно еще стучит неплохо,
В нем не совсем погаснул жар,
Оно сгодится твой, эпоха,
Последний выдержать удар.
Я. Смеляков. Сердце (из книги «Новые стихотворения», подаренной автором в 1968 году «дорогому Тимуру – и его жене – с братской любовью»).
За окном его дачного дома стоял снежный декабрь.
«Ночь выслала в дозор тысячи звезд, чтобы я еще раз посмотрел на них. И светлую луну выслала тоже. Думалось: “Чубук жил, и Цыганенок жил, и Хорек… Теперь их нет, и меня не будет”. Вспомнил, как один раз сказал мне Цыганенок: “С тех пор я пошел искать светлую жизнь”. – “И найти думаешь?” – спросил я. Он ответил: “Один не нашел бы, а все вместе должны найти… Потому – охота большая”.
– Да-да! Все вместе, – ухватившись за эту мысль, прошептал я, – обязательно все вместе. – Глаза сомкнулись, и долго молча думал я о чем-то незапоминаемом, но хорошем-хорошем».
.. Потом установили, что это произошло в четыре часа долгой зимней ночи. Сердце Егора Гайдара остановилось, когда он встал из-за своего рабочего стола.
…Не переставал слышать все тот же звук, чистый и ясный, который не смогли заглушить…
«– Какую черту вы более всего не любите в других?
– Трусость.
– Какую черту вы более всего не любите в себе?
– Недостаток красноречия.
–.. Когда вы уйдете в мир иной и окажетесь перед Богом, что вы ему скажете?
– Я делал то, что считал своим долгом».
9. В дни траура
Живая власть для черни ненавистна.
Они любить умеют только мертвых…
А. Пушкин. Борис Годунов
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
А. Ахматова. Requiem, 1940
16 декабря 2009
«Что можно сказать – жалко просто очень. Я его давно и хорошо знал. Он был умным и доброжелательным, работящим, талантливым очень… Мне кажется, что в последнее время Егор уже не очень хорошо себя чувствовал, но он был мужественным человеком, это семейная традиция у них. Насколько я могу понять, они всегда себя чувствовали как бы на службе» (Вячеслав Широнин).
«Сегодня ночью умер мой друг Егор Гайдар. Это был великий человек. Великий ученый, великий государственный деятель. Мало кто в истории России может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения. Огромной удачей России стало то, что в один из самых тяжелых моментов в ее истории у нее был Егор Гайдар… Для меня он был и навсегда останется высочайшим примером честности, мужества и надежности» (Анатолий Чубайс).
«Умер Гайдар. Никого из политических деятелей не ненавидели так, как Егора Тимуровича Гайдара. Он был готов к этой ненависти. Не было никого из грамотных экономистов, не великих, гениальных, и прочее, прочее, а просто грамотных, кто бы ни понимал в 1991 году, что, мягко говоря, непопулярные шаги делать придется…
…Даже если не существует прямого наследования душевных качеств и навыков дедов и родителей, есть ответственность перед ними, и если в роду два больших писателя, есть возможность опереться на их тексты. Оба деда Егора Гайдара писали для отрочества, значит, сказанное ими вошло в сознание очень рано. Внук сказочников должен был стать героем или волшебником. Этот долг он выполнил. Поскольку не нашлось много желающих на такие роли в лихую годину, Егор Гайдар стал и тем и другим…Выросло целое поколение людей, не видевших пустых прилавков не только в продуктовых и вещевых, но и в книжных магазинах и аптеках. Им этого даже не объяснить. Чудо принесло много забот, было трудно, и спасибо скажут очень не скоро. При жизни уже никогда.
