– Дебрифинг, сэр?
– Бой – странная штука, Бен. Он выкидывает разные фокусы с твоей памятью. Мы обнаружили, что лекарства мешают нашей программе. Твой организм полностью очистится примерно через шесть часов.
«Я все еще не понимаю, Зомби. Почему я должна в тебя стрелять? Почему ты не можешь им сказать, что просто сбежал? По мне, так стрелять в тебя – это лишнее.
«Рингер, надо, чтобы я был ранен».
«Почему?»
«Тогда они напичкают меня лекарствами».
«И что?»
«Я смогу выиграть время. Они не поволокут меня из вертолета прямо туда».
«Куда не поволокут?»
В общем, мне не надо спрашивать Воша об этом, но я все равно спрашиваю:
– Вы подключите меня к «Стране чудес»?
Он манит пальцем санитара, тот подходит, в руках у него поднос. На подносе только шприц и крошечная серебряная гранула.
– Мы подключим тебя к «Стране чудес».
IX. Цветок под дождем
65
Вчера вечером мы заснули прямо у костра, а сегодня утром я проснулась в нашей постели. То есть не в нашей, в моей. Или в постели Вэл? Проснулась в постели, но не помню, чтобы поднималась по лестнице. Значит, он принес меня сюда на руках и уложил, только сейчас его рядом нет. – Когда я понимаю, что его нет рядом, становится немного страшно. Когда он со мной, когда я вижу его глаза цвета шоколада и слышу голос, который укутывает, как теплое одеяло, мне гораздо легче отмахиваться от всяких подозрений.
«Ой, Кэсси, ты просто безнадежна».
Уже светает. Я быстро одеваюсь и спускаюсь по лестнице. Внизу его тоже нет, зато есть моя М-16, стоит у камина, начищенная и заряженная. Я зову Эвана. В ответ – тишина.
Беру винтовку. Последний раз я стреляла из нее в День солдата с распятием.
«Ты не виновата, Кэсси. И он не виноват».
Я закрываю глаза и вижу, как он раненый лежит на земле и одними губами говорит: «Кэсси, нет». А потом к нему подходит Вош и добивает.
«Это он виноват. Не ты и не солдат с распятием. Он».
Очень живо воображаю, как приставляю к его виску ствол винтовки и одним выстрелом сношу голову с плеч.
Для начала надо его найти. Потом я вежливо попрошу негодяя постоять спокойно, чтобы я могла исполнить свою кровожадную мечту.
Потом обнаруживаю, что сижу на диване рядом с мишкой. Одной рукой обнимаю мишку, другой винтовку. Я как будто снова в лесу в моей маленькой палатке, а в небе над лесом завис злобный глаз корабля-носителя. Над ним россыпь из звезд и планет. Наша – всего лишь одна из них. И за что именно нам досталось такое «счастье»? Из секстиллиона планет иные именно на нашей решили открыть свою лавочку.
Это слишком для меня. Я не смогу одолеть иных. Я таракан. Ладно, соглашусь с метафорой Эвана, поденка все-таки симпатичнее и умеет летать. Пусть я их не одолею, но смогу уничтожить нескольких гадов до того, как последний день моей жизни подойдет к концу. И начать я планирую с Воша.
Чувствую руку на своем плече.
– Кэсси, почему ты плачешь?
– Я не плачу. Это аллергия. Мишка насквозь пропылился, чтоб его.
Эван садится рядом, но со стороны мишки, а не со стороны винтовки.
– Ты где был? – спрашиваю, чтобы сменить тему.
– Смотрел, как там погода.
– И?
«Пожалуйста, ответь полным предложением. Мне холодно, мне надо услышать твой теплый голос, – когда я его слышу, я чувствую себя в безопасности».
Я подтягиваю коленки к груди и упираюсь пятками в край подушки.
– Думаю, сегодня подходящая.
Утренний свет проникает в щель между простынями, которые занавешивают окна, и красит лицо Эвана золотом. – Свет мерцает в его темных волосах, искрится в карих глазах.
– Хорошо. – Я начинаю ерзать на диване.
– Кэсси.
Он кладет ладонь мне на колено. Чувствую через джинсы, какая она теплая.
– Я тут подумал…
– Что все это просто дурной сон?
Эван трясет головой и нервно смеется.
– Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Прежде чем что-то сказать, дослушай, хорошо? Я много думал и не стал бы об этом говорить, если бы…
– Ну же, Эван. Просто скажи, в чем дело.
«О господи, что он собирается сказать? – Я напрягаюсь. – Ладно, Эван, не волнуйся, можешь не говорить».
– Давай я пойду…
Я ничего не понимаю и трясу головой. Это что – шутка такая? Смотрю на его ладонь, она несильно сжимает мое колено.
– Я и думала, что ты собираешься пойти со мной.
– Я хотел сказать: разреши, пойду я, – говорит Эван и, чтобы я на него посмотрела, легонько трясет меня за колено.
Тут до меня доходит.
– Разрешить тебе пойти одному? Я останусь здесь, а ты отправишься искать моего брата?
– Ты обещала, что дослушаешь…
– Я ничего тебе не обещала.
Сбрасываю его руку со своего колена. Мысль о том, что он уйдет и оставит меня здесь, не только оскорбительна, она вселяет ужас.
– Я дала обещание Сэмми, так что можешь не продолжать.
Но он продолжает:
– Ты же не знаешь, что там происходит.
– А ты знаешь?
– Лучше, чем ты.
Эван тянется ко мне, но я упираюсь ладонью ему в грудь: «Только не это, приятель».
– Тогда расскажи.
Эван бессильно опускает руки.
– Подумай сама, у кого из нас больше шансов остаться в живых и сделать то, что ты обещала? Я сейчас не говорю, что у меня, поскольку ты девчонка, а я сильнее, круче и тому подобное. Я хочу сказать, что лучше пойти одному из нас, тогда у другого будет возможность разыскать его, если случится что-нибудь плохое.
– Последний довод принять можно. Только это не ты пойдешь первым. Сэмми мой брат. Черта с два я останусь здесь и буду ждать, когда какой-нибудь глушитель постучит в дверь и попросит в долг сахарку. Лучше я пойду одна.
Я спрыгиваю с дивана, как будто уже ухожу. Эван хватает меня за руку, я вырываюсь.
– Хватит, Эван. Ты, наверное, забыл, что это я позволила тебе пойти со мной, а не наоборот.
Эван опускает голову.
– Не забыл. Я все понимаю. – Он безрадостно смеется. – Вообще-то я предвидел твой ответ, но должен был спросить.
– Потому что считаешь, я не могу сама о себе позаботиться?
– Потому что не хочу, чтобы ты погибла.
