— Почему вы уверены, что это Эриадор? — обратился он к Стефании, надеясь получить доказательство тому, что это шутка.
— Э-э…э. Я с ней… гово…
— Мы с ней поговорили! — резко перебил ее Эриэлла-Эриадор. Причем сделал он это настолько быстро, что у Мотэдиуса возникло ощущение, что он просто заткнул рот Стефании, не дав той что-то сказать.
— Мы с ней поговорили, — повторив фразу, продолжил Эри, — о вещах, скажем так, известных только мне и ей. Я вам тоже могу кое-что пересказать, чтобы вы поверили. Например, разговор в вашем кабинете, где мы обсуждали вопрос проведения празднеств…
И Эри практически дословно пересказал часть разговора, случившегося не более как две недели назад.
«М-да… — подумал Мотэдиус, выслушав, — похоже, придется признать, что это действительно Аальст. Иначе как объяснить то, что эльфийка это знает? Никаких эльфиек тогда за столом не было!»
— Расскажите поподробнее все, что вы делали. Как создавали иллюзию, — попросил Мотэдиус Эриадора.
Тот, задумавшись на мгновение, отрицательно покачал своей золотой головой.
— Простите, но, к сожалению, не могу, — ответил он, — тайны дома. Семейные тайны. Вы понимаете?
Ректор понимал. Новые заклинания, придуманные магами, являлись их собственностью и принадлежали только им. Требовать раскрытия секретов не мог даже Верховный совет. Таков был порядок. И только в каких-то особых случаях, если дело, допустим, шло о вопросах спасения членов императорской семьи или вообще о спасении империи… Но на своей памяти Мотэдиус не мог припомнить, когда совет собирался по такому поводу.
— Как же я тогда смогу вам помочь, если не знаю, как и что вы делали? — нахмурился архимаг. — Но хорошо. Расскажите тогда все, что вы делали вчера. Кроме подробностей заклинания…
— Ну… вот… как-то так и получилось… — закончил свой рассказ Эриадор.
— Что ж, молодой человек. Что я могу вам сказать? — с сарказмом произнес Мотэдиус после некоторой паузы, во время которой он обдумал услышанное. — Могу вас, как говорится, только поздравить! Вы что же, думаете, правила — они для того, чтобы просто на стенке висеть? Так, по-вашему? Вчера вы творили заклинания не просто в пьяном виде, если судить по тому, что рассказывают об этой ночи в столице, а в невменяемом виде! Что вы в результате с собой сделали, одним богам известно! Неужели правила были просто так написаны? От скуки? Дабы занять студентов их зубрежкой? Нет! Нет и еще раз нет! Вы не первый такой, кто в алкогольном угаре мнил себя великим магом и творил безобразия налево и направо. И всегда это кончалось трупами и разрушениями! А «творец», проспавшись и протрезвев, отправлялся с утра на Камень слез… или вообще заканчивал свой жизненный путь, если продолжал упорствовать. Поэтому-то и был утвержден регламент поведения мага. И один из его пунктов — запрет на употребление алкоголя! А вы, грубо говоря, нажрались, простите, как свинья! И теперь просите помощи, будучи неспособными самостоятельно выбраться из того дерьма, в которое вы вляпались и втянули всех нас! Весь университет!
Ректор практически орал на своего студента, чего себе никогда до этого не позволял. Ну почти… Всякое бывало…
— Это же только подумать, во что вы нас всех втравили! — продолжил свой разнос Мотэдиус. — По городу разгромлены несколько трактиров! Драки! Побоища! Орки оскорблены! Гномы негодуют! Люди возмущены! В университете скандал! Лично меня вы выставили полным дураком! Весь двор, во главе с императорской семьей и эльфами, примчался спасать потерявшуюся эльфийскую принцессу! И что я должен был им говорить? Как я вчера, по-вашему, выглядел?! Я вас спрашиваю!!
Эриэлла улыбнулась печальной улыбкой одинокого цветка, обреченного на увядание в пустыне.
— И вы еще имеете смелость просить у меня помощи? — снизив уровень громкости, с угрозой в голосе задал вопрос Мотэдиус. — Господин Аальст, а вам не кажется, что это уже откровенная, оскорбительная наглость?
— Прошу простить меня, уважаемый господин Мотэдиус, за случившееся. Поверьте, — эльфийка сделала уважительный мужской поклон, — я глубоко раскаиваюсь в содеянном и прошу вас принять мои искренние извинения. В свое оправдание скажу, что действовал я из самых благих побуждений в рамках того нашего разговора о праздниках. Но… все сложилось несколько… не так, как я рассчитывал. Понимая свою вину перед вами, я тем не менее пригласил вас сюда, считая, что огласка произошедшего не должна произойти никоим образом. Все должно остаться тут, в этой комнате. Иначе репутация университета пострадает…
Мотэдиус молча смотрел на эльфийку, чувствуя, как его распирает негодование.
«Каков паршивец, — думал он, — наделал делов и, не смущаясь, прибежал — спасайте его! И ведь прекрасно понимает, что мне придется покрыть его шалость. Действительно, если станет известно, что весь этот вчерашний переполох в столице — всего лишь развлечения студентов магического университета… О-о-о! Боюсь даже представить себе, как может среагировать его величество на такую новость… Всем может достаться. А мне так в первую очередь. За дисциплину… Точнее — за ее полное отсутствие! Конечно, ничего страшного, переживем, как говорится… Но к чему скандал, если можно его избежать? У императора память долгая… если не сразу, то потом припомнит обязательно… И Верховный совет мне припомнит…»
— Кто еще об этом знает? — спросил он Эриадора.
— Только те, кто тут, — пожал своим хрупким плечиком он.
— Согласен. Необходимо сохранить это в тайне, — сказал Мотэдиус, — нужно подумать, как незаметно вас вывезти из столицы или спрятать.
— А что, вернуть меня к нормальному виду нельзя?
— Боюсь, что я не смогу тут ни в чем помочь. Я не силен в иллюзиях. Очень специфическая область. Я просто не представляю, как вам удалось такое сделать. Это раз. Плюс имеется явное искажение магической структуры, коль вы потеряли над ней контроль. Это два. Необходимо для начала понять, как делаются подобные вещи, а затем пытаться разобраться, что именно пошло не так. Однако сейчас на это нет времени, поскольку не та обстановка вокруг, чтобы проводить исследования…
Мотэдиус на секунду задумался.
«Жаль, конечно, упускать возможность узнать что-то новое, — подумал он, — но неизвестно, получится ли у меня работа с иллюзиями. Лучше Аальсту сейчас куда-нибудь исчезнуть… Убрать его из столицы! И сделать так, чтобы он не захотел тут больше появляться. По крайней мере, до того, как не уляжется весь этот шум или он не вернет свой прежний вид… Как мне это сделать? Хм… Он пошутил? Ну и я над ним немного пошучу. В отместку…»
— Вы знаете, Эриадор, — продолжил ректор на мгновение прервавшуюся речь, — а ведь за вас эльфы назначили вознаграждение в десять тысяч золотых монет!
— Ничего себе! — изумилась Эриэлла, распахивая свои огромные глаза. — Это за что же мне такое счастье?
— Все просто, — ответил Мотэдиус, совершенно спокойно глядя ему в глаза. — Среди эльфов есть принц. Говорят, он вчера приглядел себе невесту… — Не желаете ли выйти замуж, Эриадор? — резко задал вопрос ректор, со злорадством наблюдая, как у златовласки вытягивается лицо и округляются глаза. Стоящая рядом Стефания, от изумления ахнув, открыла рот.
