– Ты прав, – согласился Наэлар. – Наверно, когда-то было иначе. Древний народ Наэлора предпочитал строить и заниматься искусством, разрушали только то, что должно. Там были поющие фонтаны, струи которых звучали, как музыка. Нашим городам не было равных по красоте…
– Откуда ты все это знаешь? – удивился Далио и вздохнул: ему хотелось бы строить, а не воевать, но вся семья юноши была слугами на рабском положении.
– Мать рассказала, а ей говорил мой отец. Он был из рода Наэла. – Парень помрачнел и сжал кулаки.
– Наверно, вам было слишком плохо, что вы решили прибегнуть к помощи такой силы? – На смуглом лице Далиорана отразилось сочувствие.
– Не думаю, что нашему народу было хуже всех, – покачал головой потомок Наэла. – Эта сила внутри нас. Каждому ближе свое, только применять его можно по-разному. Многие некроманты пользуются той же силой, хотя не все.
– Странно, что ты говоришь о ней вслух, и вокруг все спокойно, – риторически заметил молчавший до этого Халег, который пристроился в самом углу комнаты.
– Не странно. Мы гасим ее проявление в себе, если не хотим выплеснуть наружу. Наверно, у служителей Смерти так же?
Виконт кивнул и криво усмехнулся:
– Поэтому вы так спокойно упоминаете ее? – уточнил он.
– Да. Вы тоже называете свою Госпожу по имени, хотя многие другие опасаются даже думать о Ней. А для некромантов смерть – просто место работы.
По лицам некоторых делегатов тоже скользнули кривые улыбки, происшествия последних дней выбили людей за грань обыденного восприятия жизни.
– Тогда можно сказать, что она из нижнего мира? – решил прояснить Халег свое первое впечатление от черного фонтана.
Наэлар пожал плечами:
– Не знаю, в наших понятиях никакого нижнего мира нет. Все находится тут же, только грани разные.
– Что-то я запутался в смертях… – Элессейн вопросительно оглядел присутствующих. – Ведь есть еще это, которое все ждут. Надеюсь, у него нет какой-нибудь… э-э-э… подходящей к случаю личности?
– У него нет, – подтвердил Наэлар. – Поэтому его и зовут безликим. Ему все равно, чьи тела занимать. У нас ничего общего. Люди умирают по разным причинам. Наша убивает быстро и не забирает душу. Я не знаю, куда души уходят потом, возможно, к вам. – Он кивнул на Халега и других Повелителей Смерти.
– Только что-то ваша вылезла в самый раз… – В голосе Релио сквозило сомнение и недовольство.
– Тогда понятно, почему наши силы считаются родственными, причем Великая – старшей, – задумчиво протянул виконт.
– Наверно, так, хотя я об этом не задумывался, – ответил Наэлар Халегу, а потом повернулся к послу. – Ничего не поделаешь, кто-то слишком хотел, чтобы она пришла, раз устроил ей жертвоприношение. Вот такие и помогают безликому ужасу, а лично нам точно так же не хочется быть сожранным этой гадостью, как и всем.
– Это значит, что такие, как вы, будут на нашей стороне? – приободрился Релианор, и по его губам скользнула тень улыбки.
– Скорее всего, если они не совсем дураки. – Мрачное лицо Наэлара тоже ожило.
– Скажи об этом керионцам, – вздохнул Халег.
– Могу и сказать, – насупился тот.
– Договорились. – Виконт встал. – Я думаю, все вопросы выяснили и никто никого убивать и выгонять не будет?
Делегаты согласно закивали. Все поднялись и собрались расходиться, но тут Далио снова обратился к Наэлару:
– А как можно защититься от того, что было?
Тот остановился и задумался, потом покачал головой:
– Быть осторожнее, если почувствуете присутствие чего-то подобного. И поменьше говорите и вспоминайте об этом, если рядом нет никого из нас – вы не умеете гасить эту дрянь в себе.
– И больше ничего?
– Наши мудрые, которых потом назвали жрецами, знали что-то еще, но я не жрец, поэтому умею сражаться только оружием.
– А придется… – обронил Халег, взглянув на него.
– Но не хочу ничего такого! – возмутился Наэль. – Я – воин.
– Ты думаешь, я хотел?.. – тем же тоном произес виконт. – Просто больше некому…
Глава 18
Старый генерал ло’Сайди в сопровождении внука и остальных родственников не спеша, соблюдая родовое достоинство, поднимался по парадной лестнице королевского дворца между двух рядов разряженных в пух и прах гвардейцев. Старик скривился – никогда не понимал стремления аристократов служить в гвардии, пригодной только для парадов, а не в нормальных войсках. Покосившись на Меллира, Эштан усмехнулся – не терпится парню вырваться из-под опеки и смыться к друзьям. Он прекрасно понимал внука – сам таким был когда-то.
Но в отличие от многих других приглашенных генерал заметил присутствие реальной охраны, в парке крутились варлины в парадных ливреях слуг – кое-кого он помнил. У подножия лестницы, изображая почетный караул, расположился небольшой отряд невидимок, они внимательно осматривали всех прибывших. С ними был молодой Валльхайм, а старик знал, что тот маг, и не из последних. Вокруг мелькали то тут, то там карайны без всадников, обнюхивая издали каждого гостя. Казалось, они кого-то ищут. Все это насторожило генерала, подтверждая его выводы. Похоже, война уже идет, причем война тайная, с неизвестным противником. И этот противник крайне опасен, иначе нечем объяснить столь беспрецедентные меры безопасности – такого Эштан не видел еще ни разу, хотя во дворце бывал довольно часто.
Впрочем, ничего удивительного, если учесть события «черной ночи», как прозвали горожане случившееся три дня назад, – во многих домах оплакивали погибших. Игмалионцы, даже простые обыватели, поняли, что все произошло не просто так, что грядут трудные времена. В этом сомневалась только часть аристократов, которую все это не затронуло. Почему? Неизвестно. Впрочем, центр города вообще мало пострадал, туда только изредка забредали одержимые.
Король Лартин официально выразил соболезнование семьям погибших, объявил траур, а также выделил небольшую помощь из казны. Еще он объяснил, что вскоре предстоит война, что есть те, кому костью в глотке стоит их мирная жизнь. Люди мрачно слушали глашатаев, не произнося ни звука, осознавая, что прощать такое нельзя. Были, правда, и дураки, попытавшиеся свалить вину на приезжих, но второй аррал был настороже и вовремя останавливал таких. А вскоре в столице стало известно о создании двенадцатого аррала, к которому отошла часть функций второго. О его начальнике виконте ло’Айри мало кто знал, хотя слухи о том, как он еще в юном возрасте разгромил пиратов Райнского архипелага, все же ходили. Вот только чем именно будет занят новый аррал и зачем он вообще нужен, пока никто особо не понимал.
Однако запланированный ранее торжественный прием в честь образованного на бывшей территории Дора княжества Дойн его величество отменять не стал, только сообщил, что из-за траура не будет ни пира, ни бала. Несмотря на это, сегодня во дворце собрался весь цвет столичной аристократии. Решение короля об образовании княжества оказалось полной неожиданностью для всех придворных группировок и вызвало немало пересудов. Светские бездельники никак не могли привыкнуть, что от них больше ничего не зависит, и по привычке пытались интриговать. Однако молодой монарх кардинально отличался от своего отца, сплетни и вливаемый в уши яд льстивых слов его не интересовали ни в малейшей степени. Он не слушал «здравых советов опытных людей», предпочитая иметь дело только с теми, кого уважал. Многие надеялись, что с восшествием на престол Лартина удастся хоть немного подвинуть Мертвого Герцога, но теперь о правлении прежнего короля вспоминали с ностальгией – того можно было убедить хоть в чем-то, пытаясь добиться какой-либо выгоды. Сейчас это стало совершенно невозможно, аристократию окончательно отстранили от политики, и это представителям старых родов сильно не нравилось. Однако сегодня на прием пригласили всех, даже самых одиозных.
