– Давай помогу! – Ведун бросил мешки на возок, подал хомут, поднял оглобли. Вдвоем они быстро увязали постромки. Тем временем слуги успели споро загрузить широкий тесовый кузов, и Олег, помогая молодой лошади, потянул оглоблю. Жеребенок фыркнул, покосился на ведьму, напрягся, пошел.
Зыря шагал с одной стороны, ведун с другой, Сирень чуть приотстала, то и дело оглядываясь. Там, за постоялым двором, далеко-далеко за краем леса поднимались вверх крупными черными хлопьями сигнальные дымы. Похожие были видны и в другой стороне, восточнее, в десятках верст от первого. Где именно – не зная местности, Олег сказать не мог.
– Куда мы, колдун? – громко спросила девочка.
– В город, – ответил ведун. – Если это дружина, то вперед наверняка высланы дозоры, все дороги перекрыты. Попадемся – хорошего не жди. Тут нужно или прятаться, или в крепости запираться.
– Где тут спрячешься, чудак человек? – махнул на него Зыря. – Поля да луга кругом, да пара овражков воробью по колено. Обязательно на глаза кому попадешься. В Унжу беги! Крепость крепкая, большая. Я в ней ужо три осады пересидел. Сдюжит, не сумневайся! Там и припасов изрядно, и укрытия имеются, и воды в достатке. Тати проклятущие месяцок рядом посидят, клювами пощелкают, а как голодно станет, сами восвояси уберутся.
Жеребенок фыркал и крутил головой, возок трясся на кочках, метался из стороны в сторону, пугая бегущих с узлами и котомками слободских жителей. Впереди быстро вырастала стена города. Срубы из толстых бревен, уходящие на высоту трехэтажного дома, под ними – вал примерно такой же высоты, перед валом – ров шириной в десять саженей. Широкие башни с бойницами подошвенного боя, двое направленных вдоль реки ворот с подъемными мостами на высоте пяти сажен.
В принципе, сооружение внушало уважение. Так просто подобную твердыню не взять. Вот только знать бы, что за силы у врага и какие у него намерения? Если степняки грабить прискакали – через недельку уйдут. Кочевники вообще еще никогда ни одной крепости не взяли, им такие орешки не по зубам. А вот если полки княжеской дружины против Унжи выступили – это беда. Дружина, коли снабжение будет, может и год под стенами простоять. И тут уже – у кого раньше припасы кончатся, тот и сдается.
Возок, качаясь и виляя колесами, громко простучал по бревенчатому настилу, миновал одетую в кольчуги стражу – и Олег с Сиренью оказались в городе, на тесных темных улочках посреди трехэтажных домов. Зыря, перехватив жеребенка под уздцы, на первом же перекрестке повернул влево, миновал улочку, завернул за последней избой и остановился между домами и совсем близкой крепостной стеной. Предыдущие телеги разгружались чуть дальше. Слуги спешили, часть барахла занося в дома, часть – пряча в угловую башню, в низкую широкую дверь. Выпряженных лошадей отводили к стене, под пристроенный к ней навес. По сторонам от навеса тоже имелись двери. Срубы, из которых строились крепостные стены, мало отличались от срубов самых обычных деревенских изб, а потому их вполне можно было использовать как дома или амбары.
– Где мне устраиваться, Зыря? – спросил у хозяина двора Олег, раз уж он тут был одним из самых опытных людей.
– В башню иди, – махнул рукой зырянин. – Исполченных обычно там, на третьей площадке, поселяют.
Забрав свои мешки и кивнув Сирени, ведун зашагал в указанном направлении, между хлопочущими мужиками протиснулся внутрь укрепления, в сумрак замкнутого пространства, половину которого занимали бочонки и корзины. Похоже, сюда переехали съестные припасы не только зыринского постоялого двора, но и еще нескольких. Нащупав лестницу, Середин поднялся выше. На втором ярусе башни было куда как суше. Здешнее помещение разделялось надвое рядом окованных железом сундуков, за которыми высокой поленницей лежали увязанные в пучки стрелы. Это открытие Олега весьма взбодрило: к обороне в городе подходили обстоятельно, видимых припасов не на один месяц хватит.
На третьей боевой площадке было светло и свободно. Светло благодаря бойницам, а свободно… потому что свободно. У распахнутой на крепостную стену двери стояли двое ратников в шлемах и долгополых стеганых куртках, тихо перешептываясь, еще один сидел у стены под бойницей, вытаскивая из заплечного мешка туго скрученную кошму. И все, больше никого не имелось.
Олег положил свои мешки у дверей, выходящих на сторону реки, вышел на стену.
Вид отсюда открывался великолепный, на добрый десяток верст вокруг. Вдалеке раскиданными среди зеленых ельников желтыми пятнами выделялись лиственные рощи. Похоже, многие деревья уже вовсю готовились к осени. Заодно эти пятна выдавали влажные места. Сами топи были серыми – они проглядывали дальше, за лесами. Туда, к ним, тянулась широкая пыльная дорога, что начиналась от угловой башни, и проступала светлым пятном даже сквозь воду. Маленькая полоска, ради которой когда-то была воздвигнута вся эта твердыня и много раз люди проливали реки крови. Брод. Сухопутный путь из южных земель на север. А также и на восток, и на запад. Где именно разветвляется тракт, отсюда было не видно, но Зыря объяснил все это весьма доходчиво.
– Идут! Гляньте, идут! – закричали со смотровой площадки на шатре башни.
Олег закрутил головой, заметил легкий серый дымок на той дороге, по которой пришел сюда, через башню быстро перебежал на соседнюю стену, чуть свесившись, выглянул наружу. Внизу, пока еще за пределами слободы, неслась на рысях по трое в ряд колонна конницы – с нацеленными в небо пиками, раскрашенными каплевидными щитами на крупах коней. Некоторые из всадников были в куяках и кольчугах, но большинство – в толстых стеганых куртках и неуклюжих кожаных кирасах. Перед въездом в слободу дружинники неожиданно стали разделяться: тройка вправо, тройка влево, обтекая город; тройка вперед, под стены Унжи. Красиво, как на параде, словно специально демонстрируя мастерство и дисциплину.
Снизу загрохотал подъемный мост, отгораживая город от внешнего мира и закрывая собой высокие створки ворот.
– Заводных нет, вьючных нет, – оценил состояние вражеской конницы ведун. – Значит, идут в обозе. Вооружение хорошее, похоже. Нет, это не степняки. Те воюют чем попало. Что где украсть или отбить удалось, тем и пользуются. И лошадей заводных всегда у крупа ведут. Нет, это дружина. Проклятие! Значит, мы застряли надолго. Нужно искать старшего. Узнать свое место и раздобыть хоть какие-то сведения. А то я даже не знаю, с кем и против кого придется воевать!
– Ты хочешь воевать? – удивилась ведьма. – Зачем? Ты тут чужой!
– А куда я денусь? Если дружина ворвется в город, резать и грабить станут всех подряд, на местных и приезжих сортировать не станут. Так что уцелеть мы можем только вместе со всем городом. Придется защищать его, как родной. Судьба…
Война стремительно развивалась, набирая силу: нападающие поставили заслоны в полторы сотни дружинников напротив каждых ворот и стали рассасываться по слободе, обживая брошенные дома. Горожане, в свою очередь, разгрузили повозки со спасенным добром, поснимали с них колеса, чтобы занимали меньше места, и на попа расставили вдоль домов, сузив и без того неширокие улицы почти вдвое. Однако дворов внутри Унжи не было ни у кого. Избы стояли плотно, стена к стене. Причем дома эти были совсем небольшие, где-то двадцать на двадцать шагов. На первые этажи с их земляными полами хозяева загнали скот, сами, судя по окнам, вселились в верхние. Средний этаж – там, где он был, конечно, – отводился, наверное, под припасы. Ну, и чердаки, само собой. Кровли везде были тесовые, прочные. Не дранка, способная даже в дождь полыхнуть факелом от первой же зажигательной стрелы. Под такую припасы класть не страшно.
