— Его надо в больницу, — задумчиво произнес врач, глядя на рану. — Давно он так?
— В Сенном ранили, — ответил я. — Без сознания уже около четырех дней. Только, вы же понимаете, мы его в больницу определить никак не можем…
— Сделаю, что в моих силах, — вздохнул Максим Сигизмундович и уже другим тоном приказал: — Принесите еще воды и вскипятите.
Пока вода закипала, врач копался в своем саквояже, что-то шепча под нос. Потом он начал вынимать оттуда блестящие инструменты, одни отправляя в бурлящую воду, а другие бросая обратно.
— Надо руки вымыть, — сказал он, вытаскивая из саквояжа завернутый в тряпочку кусок мыла. — Генрих Герхардович, поможете? Сами тоже руки вымойте.
Славко слил воды из фляги сначала на руки врача, потом помог Генриху.
— Ни к чему не прикасайтесь, — предупредил Генриха Максим Сигизмундович и принялся, указывая на инструменты в котелке, говорить Генриху их названия.
Я еще немного понаблюдал за подготовкой к операции и, поскольку все равно ничем помочь не мог, отошел к Казику, который стоял чуть в стороне и наблюдал за действиями врача.
— Как сходили? — спросил я его.
— Хорошо сходили! — вытянувшись, отрапортовал Казик. Но потом расслабился и начал рассказывать уже другим, по-детски хвастливым тоном. И куда делась та серьезность, промелькнувшая в нем, когда он уходил за врачом? Ей-богу, мальчишка! Куда ему воевать… — Ночью, как приказали, вошли в село. Хату нашли сразу. Славко в окна заглядывал, а я смотрел, чтобы не появился кто. А потом, как Славко знак подал, постучали в дверь. Хозяин, правда, не хотел с нами идти. — Казик бросил хмурый взгляд на колдовавшего над Антоном доктора. — Я уже думал револьвера доставать, а тут Славко про Германа сказал. Так Максим Сигизмундович, только имя услышал, сразу же будто переменился. Сказал, шо, как рассветет, за селом нас ждать будет…
Подошел Славко, в помощи которого Максим Сигизмундович больше вроде бы не нуждался. Слушая рассказ Казика, он время от времени вставлял замечания или дополнял его. Я задал еще пару вопросов и, получив ответы, дальше слушал вполуха. Основное я уже понял, а подробности… Главное, что закончилось все благополучно. Вскоре к нам присоединился Ян. Увидев нового слушателя, ребята начали свой рассказ сначала, а я подошел к врачу.
С Антоном Максим Сигизмундович провозился почти два часа. Наконец, наложив новую повязку, он устало разогнулся и попросил снова слить воды на руки.
— Пулю я вынул, — намыливая руки, произнес он, — и рану почистил. Дальше все только в руках Божьих. Организм крепкий — должен выжить. Только кормить его хорошо надо — крови много потерял.
Максим Сигизмундович вытер руки и, отметая слова благодарности, протянул мне извлеченный из саквояжа бумажный сверток.
— Тут порошок. Сыпьте на рану каждый раз, когда повязку менять будете. — Его взгляд упал на мою повязку. — Вы, смотрю, тоже ранены. Давайте я погляжу.
— Да вы хоть отдохните, Максим Сигизмундович! — Я отступил на шаг. — Два часа с Антоном провозились! Давайте поедим сначала…
— Не люблю работу оставлять на потом, — отмел все мои возражения врач, уверенно разматывая тряпку с моего плеча. — Вот, с Антоном тем. Еще день-два, и была бы гангрена. Так шо показывайте свою руку.
Сняв повязку и не обращая внимания на мое шипение — тряпка прилипла к ране, и пришлось ее отрывать, — Максим Сигизмундович осмотрел плечо и поцокал языком.
— Вы тоже, как будете перевязывать, сыпьте тот порошок, — сказал он. — Рана чуть воспалилась, но заражения вроде нет.
Он немного поковырялся в ране, вызвав новые вспышки боли и тихий мат с моей стороны. Сам же посыпал на рану порошок и перевязал чистой тряпицей.
— Через месяц будет как новая, — пообещал врач, закончив с моим плечом. — Только старайтесь, шоб грязь не попала.
Затем он осмотрел рану Яна, сказал, что ничего страшного в ней нет, и тоже напомнил об опасности заражения. После того как осмотр завершился, мы наконец-то сели перекусить. Поскольку в нашем отряде был гость, который к тому же сделал все, чтобы спасти нашего товарища от смерти, мы расщедрились и выложили на «стол» чуть ли не все припасы. Как же не отблагодарить такого гостя!
— У вас не будет проблем из-за того, что вы так надолго ушли из села? — спросил я после того, как с трапезой было покончено.
— Ничего, — покачал головой Максим Сигизмундович. — Я ж тех шуцманов тоже лечу. Они меня и не трогают.
— А немцы?
— А шо немцы? Староста выдал такую характеристику, шо я чуть ли не «лицо, лояльное к Рейху». А спросят, де был — скажу, что на хутор позвали, к больному.
— Ну, если так… Но вы все же смотрите — если понадобится помощь…
— Добро, — кивнул врач. — Только помощь сейчас вам самим нужна.
— Нужна, — согласился я. — Расскажите о последних новостях.
От Максима Сигизмундовича мы узнали, что в Тучине расквартировано больше сотни немцев. На мой вопрос он уточнил, что там стоят солдаты вермахта — эсэсовцы в селе бывают только проездом, как в тот день, когда мы столкнулись с ними в Сенном. Также мы узнали и о судьбе наших пропавших товарищей. Максим Сигизмундович сам слышал, как один из немецких офицеров рассказывал другому о той ночи. Оказалось, что мы столкнулись со взводом СС, который сопровождал представителей гестапо для руководства операцией по уничтожению «бандитов» и который должен был, в случае необходимости, прийти на усиление полицаям. В Сенном они оказались проездом и, поскольку время было позднее, хотели остаться на ночлег. Именно поэтому машины остановились у дома старосты, который должен был расквартировать солдат по домам. Но… В доме старосты оказалась засада. «Бандиты» (судя по слухам — не меньше нескольких десятков), вооруженные пулеметами, автоматическим оружием и гранатами, напали на не ожидающих того эсэсовцев, но, не выдержав боя, вынуждены были отступить в лес. Эсэсовцы же, уничтожив часть нападавших (хотя было обнаружено всего два трупа, но все были уверены, что потери с нашей стороны гораздо большие), не преследовали отступающих бандитов из-за своей малочисленности. Командовавший отрядом СС решил дождаться подкрепления. На мой вопрос о потерях со стороны противника Максим Сигизмундович ответил, что точно не знает, но говорили, будто убитыми и ранеными эсэсовцы потеряли чуть ли не половину. А наутро началась операция по поиску нашего отряда. Спешно выехавшее из Тучина еще при первых звуках боя подкрепление подоспело, когда все уже было закончено. Сразу же был отдан приказ перебросить в Сенное собравшихся в Коросятине полицаев. Были заблокированы дороги… Спасло нас то, что, отходя, мы свернули на запад — в сторону Тучина. Немцы такого совсем не ожидали и поиски «бандитов» вели севернее и восточнее Сенного. К слову, Максим Сигизмундович заметил, что операция до сих пор не завершена и через Тучин к Сенному идут все новые силы.
Когда врач закончил, мы стали прощаться. День клонился к вечеру, и, по прикидкам, Максим Сигизмундович вернется домой только к середине ночи — и то если выйдет прямо сейчас. Пожав всем руки, врач отвел меня в сторону.
