— Я принимаю ваше предложение, господин Эдвайстел, — сказал Дариус, беря со стола появившийся на нем кошель и сжимая его в руке. — Что от меня требуется?
Барон проследил за тем, как гонорт забрал кошель со стола. Все, договор заключен. Наемники не рыцари, но представление о чести имеют. «Купить наемника можно, но перекупить нельзя», — так говорят они сами.
— Для начала предстоит прибыть в Голинтер. Он находится в дне пути от Аннейда, и, если ты со своими людьми отправишься завтра с утра, к вечеру будешь на месте. Утром, у ворот замка, вас будет ждать мой человек, Сахей, он вас и проводит. Еще ты получишь от него кое-какие объяснения. Все остальное — на месте.
Да, вот еще что. Я знаю, вы прибыли сюда пешими. В Голинтере каждый из вас получит лошадь, они вам будут нужны. Скажу больше: справитесь удачно — я подумаю над тем, чтобы вы оставили лошадей себе.
Эдвайстел глядел в спину идущего к дверям наемника.
Дорван произвел на него хорошее впечатление, но все же сомнения оставались. Да, ему очень нужна замена так некстати умершему Шорисиру — за наемниками нужен глаз да глаз, иначе вреда от них может получиться не меньше, чем от долузсцев. Тем более в Голинтере на воинов уже жаловались. Но сможет ли Дорван держать их в узде?
Есть у него одна мысль, вот она и поможет все прояснить. А там уже видно будет. Все же как воин Дорван весьма неплох, даже в Аннейде нашлись люди, которые смогли о нем рассказать.
— Наемник! — окликнул он уже подошедшего вплотную к двери Дариуса.
Тот обернулся на зов и склонил голову: слушаю.
— Ты говорил, что имя твоего приемного отца — Сторн?
— Да, господин Эдвайстел, — снова склонился Дариус.
— В Голинтере обратишься к Угнуду, по-моему, он о Сторне что-то слышал.
— Спасибо, господин барон, — поблагодарил Дариус, перед тем как скрыться за дверью.
Где-то Эдвайстел имя Сторна уже слышал. В его жизни произошло так много встреч, что попробуй упомни все имена. Но если оно задержалось в памяти, значит, за этим что-то стоит. Ну да Гитур с ним, со Сторном, возможно, он ошибся и в том, что Угнуд о нем что-то знает. Но у наемника теперь будет лишняя причина оказаться в Голинтере. Эдвайстел криво усмехнулся. Голова все еще побаливала.
Вернувшись в Аннейд, Дариус прошел мимо расположенной на самой окраине корчмы, где они остановились, и направился в глубь города. У него имелась просьба от старосты Лидена — передать кое-что на словах одному из тех двух торговцев, что время от времени навещают затерянный в лесах Лоринт.
Ну и собственное поручение для торговца у Дариуса тоже нашлось. Предстоял еще разговор со своими людьми, он мог затянуться надолго, завтра времени не будет, так что лучше найти купца сразу…
— Долузсцы, говоришь?
Ториан полностью отошел от вчерашней пьянки и выглядел так, как будто вкус браги, вина, пива или хмельного меда неведом ему вообще в отличие от Галуга, сидевшего рядом с изрядно помятым лицом. Ну а Бист, тот всегда и во всем знает меру, разве что не в синеглазых и светловолосых особах женского пола.
— Чего лыбишься? — не дождавшись ответа на первый вопрос, Ториан задал Дариусу второй.
— Да так, смотрю, вчерашняя твоя подружка успела на твоей морде отметину сделать, чтобы руки не распускал.
На левой скуле Ториана действительно имелся желвак, грозивший в скором времени расцвести, — память о вчерашнем побоище, устроенном им во дворе корчмы.
— Нет, — и Ториан довольно улыбнулся, вспоминая только одному ему известные приятные подробности прошедшей ночи. — Женщины меня любят. А это… — И он осторожно приложился ладонью к щеке.
— …А это — пускай не лезут, — закончил за него Галуг.
— Можно и так сказать, — согласился Ториан. И, обращаясь снова к Дариусу, спросил: — Гонорт, оплата-то хорошая?
Дариус молча, как и вчера, поставил перед ним кошель. Тор, взвесив его на руке, довольно ухмыльнулся:
— Нравится мне жизнь в последнее время. Сидишь себе в корчме, целый день пиво пьешь, ночью тоже есть чем заняться, а гонорт по делам сходит да и принесет кошель с деньгами. Еще недельку посидим, а там, глядишь, и богачами станем. Эх! — мечтательно протянул он. — Сразу в купцы пойду. Сам ходить с караванами не стану, еще чего, дома буду сидеть. А уж молоденьких служанок заведу!..
— Если раньше без башки не останешься. — Настроение у Галуга явно было под стать его виду.
— Смерть, она такая — и дома под лавкой отыщет, если пора пришла, — спокойно возразил ему Ториан. Затем обратился к другу: — Дар, когда отправляемся?
— Завтра с утра, — ответил ему гонорт. После чего задал вопрос уже сам: — Ну так что, мне с вами весь вечер сидеть, чтобы опять ничего не случилось, или все же уйти можно?
— Горазд же ты спать! — притворно удивился Ториан. — Поди, Элика во сне приходит? — не удержался он от того, чтобы не поддеть друга. — Иди отдыхай, гонорт, — продолжил он, и слова его прозвучали как благословение. (Дариусу не удалось удержаться от улыбки.) — Вот тебе мое честное купеческое слово, что ничего на этот раз не случится.
— Да из тебя купец, как из… — Галуг огляделся по сторонам, чтобы придумать подходящее сравнение, но Ториан успел его перебить:
— Ты, Луга, тоже иди спать, — заявил он. — С таким настроением нельзя на людях находиться. Иди, иди! Или мне прямо сейчас придется свое слово нарушить, — то ли в шутку, то ли всерьез пригрозил он.
Когда утром они приблизились к воротам замка, их поджидал Сахей.
— Вы задержались, — с самым недовольным видом произнес он. — Солнце скоро взойдет.
Затем вскарабкался на мышастого мула и ударом пяток в бока послал его вперед. Мужчина ехал впереди всех с видом полководца, ведущего не знающую поражений армию к новым победам. Дариус на поведение Сахея не обратил внимания, занятый мыслями о том, что, возможно, в Голинтере ему удастся что-нибудь узнать о судьбе Сторна. Да и барон Эдвайстел сказал: утром. А утро — такое понятие, что длится почти до обеда. Ториана тон провожатого почему-то задел, и он громко, в полный голос, начал объяснять Галугу, что в Фагосе на мулах ездят только скопцы.
— Даже особый королевский указ есть. — И вид он при этом принял самый убедительный.
Сахей действительно походил на скопца: рыхлый, со свисающими по бокам жировыми складками, их даже под одеждой заметно. Лицо круглое, без всяких намеков на бороду и почти безбровое. Сахей недовольно покосился на Ториана. Тот, несший глефу на плече, внезапно перехватил ее за самый конец древка, после чего молниеносным движением снес голову одинокому подсолнуху, уже повернувшему ее к показавшемуся над горизонтом солнцу. Миг — и тяжеленная глефа снова покоилась на его плече, при этом другой рукой он все время держался за ухо.
Ториан весело посмотрел на Сахея, и весь вид его говорил: «Ну и что ты сделаешь? Пожалуешься хозяину барону? Так я ведь тебя сейчас с мула стащу и выпорю, как дитя малое. Как ты потом об этом хозяину расскажешь?»
