– А можно уточнить, – спросил Чагин, – сколько именно времени у вас осталось? Виталий говорил, что мне нужно будет завершить работу за два-три месяца.
– Правильно говорил. Это и есть все, чем мы располагаем. Цейтнот.
– Простите, я не специалист, но как за два-три месяца можно наладить новое производство? Идейку, я понимаю, можно подкинуть и за два дня.
– А мы планируем особенное производство. Связанное с «идейкой», как ты говоришь. Потому и работает над этим один и тот же отдел. «Прыгающий человек». Вот сейчас придет Наташа, она от службы президента курирует этот проект, она и расскажет тебе поподробней. Сегодня она введет тебя в курс дела, а завтра утром ты должен будешь приступить к работе. Готов?
Чагину не нравилось то, что ему предлагали. Копаться в идейных предпочтениях дерганых и продавать продукцию «Прыгающего человека» тихим, это как совмещать функции психоаналитика и предателя. «Но, может быть, – думал он, – я действительно смогу помочь своим уберечь Тихий мир от чего-то неожиданно разрушительного. Побывать в шкуре разведчика. Любой разведчик работает на два фронта, иначе ему не выжить. Да и потом, это действительно интересно. Например, почему этот человек “прыгающий”?»
– Готов, – сказал Чагин.
В этот момент раздался стук и спустя секунду, коленкой отталкивая тяжелую дверь, в комнату с подносом в руках вошла очень красивая молодая женщина.
Обтягивающие джинсы, туманно-голубые глаза, густые светлые волосы и стрижка каре. Умная красавица прямиком из двухтысячных.
Они познакомились. Наташа расставила чашки и села слева от Чагина на его диване. Елена Сергеевна, слегка прищурясь, внимательно следила за реакцией Никиты. Никита старался не выказывать ничего.
– В общем, так, Наташа, – сказала Елена Сергеевна. – Вот это и есть тот самый молодой человек, который должен помочь нам. Завтра он приступит к работе. Сделай так, чтобы он приступил во всеоружии. Отвечай на все вопросы. Вводи в курс дела. Ну а для начала, – Елена Сергеевна качнула чашечкой кофе в сторону Чагина, – для начала своди его в магазин и переодень. Не все разделяют наши с тобой дикарские вкусы, а встречают все-таки по одежке. Брезентовый комбинезон в Белом доме не проканает.
– Он не брезентовый, – сказал Чагин.
– Ну вот, он обиделся. – Елена Сергеевна лукаво поглядела на Наташу и отхлебнула кофе улыбающимися губами.
– С чего начнем? – спросила Чагина Наташа.
– С «Прыгающего человека», – чуть резче, чем следовало, ответил Никита. Он немного разозлился на себя из-за того, что не мог смотреть на девушку прямо.
«Пять лет в Тихом мире все же не шутка», – оправдывал себя Чагин.
– Что именно вас интересует?
– Прежде всего, что значит название? И какова основная цель?
– Название, – сказала Наташа с мягкой улыбкой, – это квинтэссенция философии разрушенного мира. А цель – сохранить припрыжку цивилизации в условиях уничтоженных технологий.
– Серьезное заявление, – не удержался Чагин.
Он почувствовал себя самолетом-истребителем последнего поколения, набирающим высоту, чтобы оттуда пикировать и атаковать цель. Это было забытое, но от этого не менее сладостное чувство интеллектуального (или квазиинтеллектуального) сражения с красивой молодой женщиной.
Елена Сергеевна мгновенно уловила флюиды.
– Хотела уйти, но послушаю, – сказала она.
– Разве у разрушенного мира была какая-то философия? Из чего квинтэссенция? – спросил Никита.
– Философия – это не последовательное собрание формулировок. Она растворена во всем. А цивилизация как губка. Она впитывает философию, как пантеистический мир впитывает Бога.
– Довольно упругая губка, – пошутил Чагин. – Раз она собирается отправиться вприпрыжку.
– Точное и верное замечание, – не смутилась Наташа. – Рассказывать дальше? Или вы уже и так все знаете?
– Конечно, рассказывайте. Я здесь, чтобы понять.
– Так вот, нами установлено, что фрагментарность сознания, фрагментарность чувств и фрагментарность поступков, то есть своего рода прыжки, являются отличительной чертой развитого человеческого индивидуума, а также общества в целом. Современные технологии, погибшие под давлением неизвестных сил, как раз и являлись выражением всеобщего стремления к фрагментарности. Отрывочности. Восстановив человека прыгающего, мы восстановим современную цивилизацию.
– Послушайте, – сказал Чагин. – Фрагментарность это в переводе на русский – «осколочность» или «разорванность». Если вы где-нибудь записываете свои постулаты о фрагментарности, а я, допустим, найду их и разорву на кусочки, то никто не сумеет их прочесть. Вы просто не передадите свою мысль. То же и с сознанием. И в особенности с поступками. Фрагменты не только не передают целого, но и отучают от восприятия всего цельного и по-настоящему большого.
В этот момент внизу под балконом кто-то, очевидно охранник, довольно приятным баритоном запел: «Мяу-ши! Мяу-ши!.. Тебе мои мя-ки-ши!»
Наташа поморщилась.
– Хорошо, – сказала Наташа. – Возьмем любой видеоклип десятилетней давности. Э-э…
– Вот видите, – воспарил Чагин. – Этот певец дробит ваши чувства и ваше сознание и не дает собраться с мыслями. Фрагментарность не помогает, она мешает вам.
– Я счас ему голову раздроблю, – сказала Елена Сергеевна, поднимаясь. – А вы продолжайте, не обращайте внимания.
Пока Наташа с Чагиным обменивались остроумными репликами, президент вышла на балкон и оттуда заорала:
– Сервер, твою мать! Заткнись!
– Что за долбофаки! – сказала она, возвратясь. – Продвинутых имен себе понабирали, а как были колхозниками, так и остались. Карма.
– Понятие человека прыгающего гораздо шире, – продолжала Наташа. – К тому же, как нам всем известно, практика является критерием истины. А что говорит практика жизни в Секторе? Тихий непрерывный поток существования убивает мыслящих людей. Но стоит разорвать такой поток, позволить человеку совершать прыжки, немножко туда, немножко сюда, вверх, вниз, налево, направо, вперед, назад – человек тут же оживает и становится продуктивным. Одна из задач участников «Прыгающего человека» – создавать условия, вещи, идеи, которые позволяют людям фрагментировать сознание. Раньше эта задача решалась просто. Сверхбыстрые средства передвижения, супермаркеты с невероятным ассортиментом… Да одного Интернета было достаточно, чтобы голову через полтора часа разнесло в осколки. А как быть теперь? Когда у нас было всё, мы не до конца понимали великое благо отрывочности, анонимности, неточности, рассеянности. Всегда занят всем и ничем. Всегда везде и нигде. Это ничего вам не напоминает? Мы были равны богам. И продуктивны как боги.
– Ну вот, вы снова о продуктивности, – снизил градус Никита. – А продуктивность-то вам для чего?
– Хотя бы для того, чтоб не скатиться до уровня деградировавших масс, которые окружают Сектор извне.
