Какой я дурак! Как я мог сомневаться! Конечно, это был тихий мальчик!
Но что могло значить его появление? Что с ним случилось? От кого он бежит?
Куда?
Чагин
Рыкова сказала, что группа, с которой Чагин будет искать в ночных трущобах своего сына, появится в баре через несколько минут. Чагин медленно положил трубку и зачем-то стал прижимать ее к телефону, невидящим взглядом озирая полутемный блеск бара. Где-то на периферии мелькнула Наташа в своей настоящей женской одежде, красное лицо бармена, балахон Пугалашко и припудренные груди официантки. Потом Никита отнял руку от телефонной трубки. Трубка была мокрая. Никита поднял руку к лицу и посмотрел на ладонь. Затем откинул деревянную загородку и зашел за барную стойку. На полках стояли десятки разноцветных бутылок. Aston Martin, Gordons, Beefeater – все это были подделки. Широким движением Чагин смахнул на пол разноцветный стеклянный ряд, под звон и грохот снял с верхней полки бутылку тульского коньяка, сорвал пробку и отхлебнул из горлышка.
Группа действительно появилась очень быстро. Складывалось впечатление, что они дежурили на улице у входа или вообще сидели где-то за столиками в закрытой зоне бара.
В группе было шесть человек. Пять мужчин со сжатыми губами и Наташа. Двое были с таинственными футлярами, остальные вооружены ножами, телескопическими дубинками и арбалетами. Многовато, подумал Чагин, для поиска маленького ребенка. Это же не серийный убийца и не допереворотный солдат-дезертир с автоматом Калашникова и двумя запасными рожками. Не лучше ли было разделиться на несколько маленьких групп, чтобы прочесывать город быстрее?
– Не лучше, – с нажимом ответила Наташа и многозначительно посмотрела на Чагина. – Ночью? В Секторе? Не лучше.
И Чагину стало страшно.
– Скорее, – сказал он. – К магазину.
Все погрузились в длинный электрический минивэн и покатили в сторону магазина «Кликобель».
Минивэн был зеленый, перекрашеный, с мятым капотом и разбитым бампером. Боковых стекол в окнах не было. «Это хорошо, – подумал Никита. – Легче наблюдать за улицей». Поиски решили начать с того места, где Леша потерялся. Чагин сказал, что в лесных походах учил сына, если потеряешься, оставаться на том самом месте и ждать.
– Но там его уже искала ваша жена, – возразила Наташа.
Чагин посмотрел на нее так, что она невольно отшатнулась.
– Ну, хорошо, хорошо, о жене ни слова, – поспешила она успокоить Никиту, – а если там не найдем, где еще он может быть? Куда он мог пойти?
– У вас есть управление садов и парков или какая-нибудь организация в этом роде? – громко спросил Никита, высунувшись в окно и вглядываясь в темные улицы, людей и дома.
– Нет, Никита. Таких организаций у нас нет.
– А гостиницы для приезжих специалистов у вас есть? Я брал сына с собой пару раз в командировки, и он может предполагать, что я остановлюсь в такой гостинице.
– Нет у нас никаких гостиниц для специалистов, – сказала Наташа.
– Премиальненько, – сквозь зубы прошипел Чагин.
В этот момент они проезжали мимо церкви, над вратами которой стояла гипсовая фигура девочки с рукой, прижатой к левому уху.
– Вот куда он может пойти, – сказал Чагин. – В церковь. Церкви есть и у нас. А все остальное слишком непохоже.
Чагин вообще-то сомневался, стоит ли сразу сообщать членам группы всю информацию о привычках Леши, о том, как и в каких обстоятельствах он склонен себя вести. Во-первых, он опасался, что эти сведения передадут другим группам, и они найдут Лешу раньше, и тогда он может никогда больше не увидеть сына. А во-вторых, Никита решил бежать из Сектора при первой возможности, следовательно, чем меньше дерганые знают, тем лучше. Однако страх за сына, страх перед улицами Сектора – бандитами, извращенцами и «визажистами» всех родов – пересилил. Лешу нужно было найти как можно быстрее, убедиться, что он жив и здоров, и только после этого думать о бегстве от той опасности, которую представлял из себя Бур, одержимый идеей добиться мирового господства при помощи детей-Омега.
Пока враги на его стороне, нужно рассказывать все, что может помочь им найти сына.
Но потом. Что делать потом? Как выбраться отсюда? Как попасть назад в Москву? Что будет с ними, если не смогут бежать? Какие планы у Рыковой и Бура на его сына? Не приступят ли они к выполнению своих планов немедленно? И что они сделают? Заберут Лешу, как они сделали с сыном Теоретика? Будут мучить, ставить эксперименты? И что будет с Викой? Почему ее не выпустили из Воронцово? Ведь она тоже хотела искать Лешу. Позволят ли им теперь быть вместе, семьей?
Вдруг словно ледяным душем окатило Никиту. «Бур! Леша может искать Бура! Это единственный человек, которого он знает в Секторе!» Сын может описать полковника, дерганые испугаются и приведут Лешу к нему.
Полковника нужно опередить. Нужно искать быстрее, как можно быстрее.
– Почему не объявите по радио? – развернулся Чагин к Наташе. – У вас тут везде громкоговорители расставлены. Что может быть проще?
– Нельзя, – ответила Наташа.
С переднего сиденья повернулся руководитель группы, бритый наголо здоровенный мужик с поломанными ушами и темным пятном ожога на лице. Он молча, но веско покачал головой из стороны в сторону, подтверждая слова Наташи.
– Но почему?
– Не с нашим народом, – просипел мужик. – Хуже будет.
– Но почему? – требовал Никита.
Мужик посмотрел на него, как на дитя, и, не сказав ничего, отвернулся.
– Потому что немедленно начнется охота, – ответила за него Наташа. – Травля. И битва за право найти мальчика первым. И не дай бог, если подключатся квазигеймеры. Ты бы хотел, чтобы на твоего сына охотились, как в старой компьютерной игре? Только с настоящим оружием. – Наташа подняла глаза вверх, прошептала что-то неслышное, приложила к уху левую руку и одновременно перекрестилась правой. Это могло быть смешно, но никто не рассмеялся.
В магазине «Кликобель» Леши не оказалось. Он не вернулся к тому месту, в котором потерялся. Значит, он не потерялся. Значит, он пошел искать отца. Или полковника.
Но было еще одно объяснение. Самое плохое. Мальчика похитили.
– Нужно опросить людей! Что вы стоите? – закричал Чагин. – Вперед! Кто-то мог его видеть.
– Привлекать население приказа не было!
– Так получите такой приказ!
Наташа бегом бросилась к телефону и через несколько секунд отрапортовала по-военному:
– Мальчик пока ни одной из групп не найден. Разрешено опрашивать население, любые классы, без исключения. Только осторожно.
«Все-таки на нее можно положиться, – подумал Чагин. – Но сами мы не справимся. Надо просить о помощи! Не может быть, чтобы Тихий мир нас бросил в беде. Надо звонить Лебедеву! Но как это сделать? Нельзя, чтобы они знали, что у меня есть связь с Москвой. Когда я найду Лешу, это может стать нашим единственным шансом на спасение».
