— Слушай, может, потолковать с вашим Бошем? Совсем ведь, гад, распоясался.
— А что вы ему втолкуете? — Виталик хрюкнул. — Он давно невменяемый.
— Все равно… Дадим по балде и завяжем в узел, — Серега понял, что и сам начинает выделываться. Боша он пару раз видел. Такому, чтобы дать по балде, нужно полкласса собрать.
— Не надо, — Виталик вздохнул. — У него в черепушке и так все отшиблено напрочь. А в узел завяжете, как-нибудь опять развяжется. Еще и хуже будет.
— Тогда пэпээсникам сдать. Пусть снова посадят.
Виталик помотал головой.
— Как-нибудь и без нас посадят, зачем руки марать.
Слышать от него про «марать руки» было немного странно. Серега невольно покосился на чумазые ладони Виталика, мельком взглянул на Еву. Но нет, девочка слушала с серьезной миной, насмешничать не спешила. Судя по всему, присутствие чумазого Виталика ее ничуть не смущало. К слову сказать, не было в ее взгляде и корявого сочувствия. То есть бывает такое — вроде умиляются, жалеют, а окружающим кисло и противно. С Евой все обстояло иначе. Серега даже не понял сразу, в чем тут фокус. А когда понял, изумился. Смех смехом, но для нее, вполне обеспеченной горожанки — с родителями, с обстановкой и крышей над головой — бездомный бродяжка был своим человеком! Что-то такое наверняка почувствовал и Виталик, иначе не пытался бы шутить и выдрючиваться.
— Короче, спасибо за хавку. И это… Если что, заходите, посидим.
— Где там у тебя сидеть-то?
— Найдем где, какие проблемы! Стульев нет — газет настелем. Свечей зажжем. Все, как в царские времена!
— Пожара не боитесь?
— Пожара не бояться — в лес не ходить. Да и нечему там вроде гореть. А загорится, так вода всегда рядом. — Виталик указал в сторону заводика. — Там вот тоннельчик такой — в аккурат под забором сворачивает направо, а после — еще шагов десять, и начинается водопад.
— Водопад?
— Ага, самый настоящий. Главное, что вода теплая. Даже зимой можно мыться.
— Техническая, наверное?
— А тебя напрягает? Мыться и технической можно.
— Можно-то можно… — Серега взглянул на собеседника и заткнулся. Про вредность и прочие благоглупости заикаться и впрямь не стоило.
— А без Боша хорошо! — продолжал разглагольствовать Виталик. — Нормально живем. Пацаны телевизор обещали притащить. Антенну выведем, передачи станем смотреть. Шоу, блин, Малахов плюс-минус…
— Без электричества, что ли?
— Почему без электричества? Здесь все есть — вода, электричество. Надо уметь искать! — Виталик браво подмигнул. — Только, когда снег посыплет, все равно свалим. К морю да на юга жаркие. В песочке, блин, поваляемся!
— Ты уже который год обещаешь.
— Теперь, точняк, свалим! — Виталик важно закивал. — Водила свой появился. Толик. Раньше на «газели» мебель развозил, на такси бомбил. Теперь у нас загорает.
— Ну, если водила объявился… — Серега переглянулся с Евой. — Ты про лекарства это… В самом деле, черкни записульку. Мы посмотрим, что можно достать.
— Ага, — Виталик вновь щербато улыбнулся. — И мяч в следующий раз приносите.
— Мяч?
— Ну да… В футбол поиграть. У нас там стадион целый — простаивает зря.
— Стадион?
— Ну да. Под землей. А еще там зал тренажерный, батут… Прыгаем — и макушкой о потолок. Прикольно! Кто сильно прыгает — даже наружу вылетает, как снаряд бронебойный…
Серега с опозданием допер, что его разыгрывают. Виталик радостно заржал, тут же раскашлялся.
— Ладно, некогда мне тут с вами… Свежий воздух — он для легких полезен в меру. Бывайте!
— И тебе пока…
Махнув пакетом, Виталик шагнул назад, присел и тут же скрылся в тумане. Серега протянул Еве руку, но она не воспользовалась помощью, сама пошла вперед, ни разу не споткнулась. Серега мысленно чертыхнулся. Самостоятельная, блин!
Еще шагов через двадцать банное облако осталось позади, можно было дышать полной грудью. Дышать, правда, не очень хотелось. То ли от обилия близких машин, то ли от сказанных Виталиком слов.
Обернувшись, Ева в обычной своей прямолинейной манере задала вопрос:
— Кто он тебе?
— В смысле?
— В смысле — друг или так?
Серега замялся. Хотелось ответить фразой из Высоцкого, но он не решился. Потому что с понятием дружбы у него действительно все перепуталось. Года три-четыре назад все было ясно и просто, он бы ни на секунду не задумался над ответом, однако с тех пор многое изменилось. Определять прямо, что есть дружба, а что есть случайное знакомство, становилось с каждым годом труднее.
— Понятно… — ответила за него Ева.
— Что тебе понятно? — Сергей набычился.
— Понятно, что тебе непонятно, — Ева усмехнулся. — Да ты не дуйся, в твоем возрасте это нормально.
— А в твоем? — не удержался Сергей.
— В моем уже все и про всех знают, — серьезно откликнулась она. — Иначе не выжить. А к Виталику ты ходишь ради эффекта кирзового сапога.
— Какого такого сапога?
— Кирзового, — повторила она. — Армейского. После армии, говорят, все в кайф. Люди, словно одуревшие по земле порхают. Вот и ты, когда тебе плохо, ищешь того, кому еще хуже. Или не так?
Серега оторопело смотрел на Еву. Даже на миг мелькнула бешеная мысль, не дать ли ей оплеуху.
— Да ты вроде обиделся? Если так, то зря. Вполне нормальная мотивация. Тем более что можно одновременно жалеть и дружить.
— Разве жалость не унижает?
— Это ты тому идиоту скажи, который эту глупость выдумал. Унижает жестокость и равнодушие.
Серега оторопело молчал.
— Ладно, это все прошлое, а вот что у нас в будущем ожидается? Например, завтра?
Тему она сменила стремительно — почти мастерски, Сергей это сразу оценил. И внутренне попытался совершить поворот вслед за Евой. То есть вписаться в ее мысленный крендель.
— Ну… Думаю, разбор полетов будет. Народ с бодуна придет, дышать постарается в сторону. Но только бесполезно. Аврора все равно учует. А как учует, так и устроит Армагеддон с Аустерлицем.
— На второй день учебы? — Ева в сомнении качнула головой. — Вряд ли.
— Не знаешь ты нашей Авроры! — Серега хмыкнул. — А что это тебя заинтересовало вдруг?
— Ну мало ли… Надо все-таки знать, что с собой брать, во что наряжаться.
— Бери дубину и бронежилет, не ошибешься.
— Дубина у меня всегда с собой, — Ева вынула руку из кармана и показала газовый баллончик.
— Это не дубина — духи от комаров, — попробовал пошутить Серега.
