— Красивая тут у вас медсестра. Такая вся из себя… — он неопределенно шевельнул плечом. — Никогда таких кос не видел.
Серега безмолвно скрестил на груди руки. Удобная такая поза — типа, Лермонтов на дуэли. Как раз для щекотливых ситуаций, а данная ситуация была именно такой.
— Может, это… Отойдем, где потише, — предложил гость.
— По-моему, и здесь тихо, — Серега продолжал стоять гордым Фениксом. Или посохом? Словом, торчал себе восклицательным знаком. Прямо посреди коридора.
— Понимаешь, разговор у меня к тебе, — Стас шумно вздохнул, огромной пятерней поерошил ежик волос на голове. Волосенки у него были жиденькие, не вьющиеся — еще даже похуже, чем у Антоши. Явно не для сцены. Серега внимательно посмотрел на них, и чуть было не поморщился. В самом деле — огромный парнище, а мнется перед ним — заморышем. Приплелся ведь ради чего-то. Вон и пакет притащил. Неужто опять какие-нибудь яблоки? Сереге стало противно. Все было ясно наперед. Прищучили олимпийца, вот и заявился. Решил, что угостит фруктами, извинится, и сразу его простят — такого большого, красивого, ни в чем не виноватого.
— Ты чего пришел-то? — собравшись с духом, поинтересовался Серега. — На нос мой полюбоваться?
Стас не ответил, но покраснел. Совсем как провинившийся школяр.
— Как оно? Сильно болит? — неловко промычал он.
— А ты думал, нет? Могу снимок показать. Мне его на память обещали подарить.
— Да кончай ты… — Стас издал шумный вздох, снова отвернулся. — Подумаешь, нос. Мне, может, тоже много чего ломали. Я ведь не жалуюсь.
— Тебе? Ломали? — Серега удивился. — Тебе-то что можно сломать?
— А ты думаешь, я сейф бронированный?
Серега ничего на это не сказал, хотя именно так и думал.
— Руку вон правую в двух местах ломали, — Стас приподнял свою лапищу. — Первый раз — во время броска, а потом, когда на болевой брали. Я еще терпел, дурак, думал вывернусь, а оно — раз, и хрустнуло. Прямо там же на матах и отключился. А потом в ребра плечом боднули… Это уже на соревнованиях. Главное, до конца доборолся, победил даже, а дома температура подскочила, дышать стало больно. Тоже на рентген повезли. Просветили, — и амбец: перелом трех ребер…
Это было неожиданно. Серега даже руки расплел. Здоровый амбал стоял в коридоре и рассказывал про свои болячки. Лермонтовская поза тут уже не катила.
— Как же ты борешься-то?
— А что делать? Так вот и борюсь. То в корсете хожу, то с шиной или гипсом, восстанавливаюсь, мазями разными руки-ноги тру. Это ж большой спорт, травмы — обычное дело.
— Я думал, у борцов только фурункулы.
— Не только. И кости трещат, и сотрясения случаются.
— Да уж… Значит, и по голове могут шарахнуть?
— Ну, кого, бывает, и по голове… — Стас снова поглядел куда-то в стену. Беседовать в коридоре ему явно не улыбалось.
— Ладно, отойдем на лестницу, — смилостивился Серега. — Там в это время никого.
Они миновали коридор, прошли мимо пишущей за столом Лидочки. Коса сбегала по ее склоненной спине, змеиным извивом цеплялась за спинку стула. Чуть задержав шаг, Стас покосился в ее сторону. Серега тут же пожалел, что выбрал правое, а не левое крыло. Какая разница, на какой из лестниц беседовать?
Они спустились на один пролет, и Серега по-хозяйски влез на широкий подоконник, Стас тоже вздохнул свободнее, поставил рядом пакет.
— Что там у тебя? Яблоки, небось? — съехидничал Серега.
— Да нет, — Стас смутился. — Ты же это… Болеешь. Я комплекс витаминов принес. Специально для восстановления. Нам такие перед соревнованиями дают. Микроэлементы там, минералы разные — помогает, в общем. Иммунитет опять же поднимает.
— С чего ты взял, что я возьму?
— А чего не взять-то? Полезно ж… — Стас снова пригладил свои волосенки. — Еще там это… Книга, в общем.
— Чего?
— Книга, говорю… Знаешь, я когда с ребрами маялся, в депрессняк впал. Тренер тогда здорово обозлился, сказал: все, кранты высшей лиге. Я и заскучал. Опять же — ни сесть, ни лечь, неудобная такая штука — эти ребра. И телек с компьютером задолбали. А тут тетка в гости пришла, — она у меня библиотекарем работает. В общем, принесла стопку книг. Я, конечно, все брать не стал, но одну приметил, — Стас засмущался. — То есть я с чтением не очень дружу, а тут как что-то нашло. Открыл потом, одолел первые страницы — и прилип. Пока не дочитал до конца, не отрывался.
Сереге стало любопытно.
— А что за книга?
— Ну… Называется «Таинственный остров», — пробормотал Стас и снова покраснел. — Это Жюль Верн. То есть книга, может, и детская, не знаю… Но меня цепануло. Я потом всего Жюля Верна из-за нее перечитал. И другое разное стал брать потихоньку… А эту у тетки стянул, себе оставил.
— Так ты ворованное мне принес?
— Почему ворованное? Я признался потом. Заплатил даже — в двойном размере. То есть такую же можно было и купить где-нибудь, но мне именно ее захотелось. Она ведь потрепанная, странички кое-где пожелтели, но такие даже интереснее читать.
— Осенние книги, — подсказал Сергей.
— Что? A-а… Ну да, вроде как осенние. А главное — уже видно, что ты не первый.
— И что с того, что не первый?
— Как что! — Стас даже удивился. Маленькие глазки на его блиноподобном широком лице запорхали белесыми ресничками. — Ее, может, сто человек прочитало! И все балдели. Разве не здорово?
— Ну, наверное… — Серега удивился еще больше. Разговор со Стасом разворачивался совершенно в неожиданном направлении. То есть не разговор даже, а сам Стас. Не за прощением даже пришел, а непонятно зачем. Стояли на лестнице и просто беседовали — прямо как товарищи какие!
— Я потом про эти дела разное слышал, — продолжал Стас. — Про ауру там, про поля разные… Будто, значит, если вещь кому-то до тебя принадлежала, на ней обязательно остается след. Невидимый, но вполне материальный. И вроде как если счастливый след, то и у тебя все пучком срастется, а если наоборот — рубаха там бомжевская или финка от беспредельщика какого-нибудь, то и у тебя все наперекосяк пойдет.
— Про это я тоже слышал.
— Ну вот, — Стас вымученно улыбнулся. — Книги — их ведь дураки не читают, верно? Это в комп любой урод может залезть — стрелялку потупее установить, а книга — совсем другое. Тетка моя, кстати, тоже на компьютеры бочку катит. Ругает, значит. А книги наоборот — защищает. Говорит, у них в книгохранилище все особую атмосферу чувствуют. Даже специально заглядывают, чтобы подпитаться, значит.
— Энергетика, — сказал Серега.
— Типа того… Я раз туда заглядывал — тоже что-то такое почувствовал.
