— Ну было когда-то.
— Оно и видно, — Дюша криво улыбнулся, и даже Клепа, размазывая льющуюся из носа юшку, изобразил на лице удовлетворение. Типа, получить от кореша, что сидел за одной партой с самим Крабом, — совсем иной коленкор. Другой бы кто и не сумел, а сосед Краба — это нормально…
— Ну что? Кто следующий? — с вызовом спросил Серега. — Ты, может, Кокер?
— А чего я-то? Я с тобой и не бодался даже. Это вон Дональд хотел.
— Да с понтом я буду с ним махаться! — громко возмутился Дональд. — Я же вижу, нормальный пацан, было бы из-за чего спорить!
— Тогда давай костер зажигать! — скомандовал Дюша. — Сухан, открывай пиво!..
Но пиво Серега пить не стал. Посидел немного, подышал вонючим дымом и все-таки слинял. Незаметно, почти по-английски, благо у всех теперь нашлось занятие, а после пива все еще и враз поглупели — стали говорливыми и невнимательными. Но главное, что и Зинка его больше не удерживала…
Путь домой был не близкий, и Серега спешил, как мог. Однако в одном месте он все-таки задержался — на самом обычном шоссе, что убегало к горизонту, к целящимся в небо заводским трубам. Там же, между кирпичными дымными стволами, солнце готовилось ко сну, неспешно взбивало себе постель из алых перин, малиновых подушек и оранжевых пуховых одеял… Сочного рыжего цвета было столь много, что хватало на дома, деревья и пролегшую к солнечному ложу дорогу. Все было ярко-оранжевым, каким-то почти марсианским, и Сергей пораженно остановился. Почему-то у него сдавило сердце, и стало щемяще жаль чего-то неясного, давно убежавшего. Чего именно, Серега никак не мог понять, но казалось, стоит чуть-чуть напрячь память, и он непременно вспомнит какую-то прошлую свою минуту, какой-то сладостный эпизод. И посетила странная уверенность, что этот закат и эту залитую бронзой дорогу он когда-то уже наблюдал. Правда, не здесь и, может быть, даже не в этой жизни…
У мальчугана дыхание перехватило от столь неожиданной мысли. Словно на секундочку приоткрылась некая большая тайна — приоткрылась и снова спряталась. Он даже ощутил мимолетную обиду, что сладкая секундочка оказалась столь короткой. Сергей постарался усилием воли напрячь память, но только ускорил неизбежное. Далекое солнце нырнуло в тлеющие перины, и мир вокруг стал стремительно тускнеть. Так и не разгаданная тайна превратилась в закатный дым…
Домой Серега заявился поздно — само собой, без цветов, с исцарапанными руками, в разодранной майке. А хуже всего, что мама сразу уловила запах водки. Он ожидал, что его начнут распекать, но ничего такого не произошло. Мама только поглядела на него как-то уж очень печально и так же печально вздохнула.
— Я не нарочно, мам. Чесслово… — забормотал Сергей. — Это случайно вышло. Такая гадость — эта водка…
— А футболку где порвал?
— Ну… Упал, в общем. В одном месте…
— Пороть тебя некому… — мама устало кивнула в сторону ванной. — Умойся, поешь и спать. Не забывай, завтра все-таки первое сентября.
Чувствуя, как полыхают щеки, Серега прошел в ванную. Никакой радости от минувшего дня он не ощущал. Поход в Зеленую рощу, новые знакомые и даже победа в драке ничуть не воодушевляли. Разве что та замечательная секундочка, подаренная закатом. Но ведь подразнила и ускакала. А теперь вот еще и мама… Не упрекнула даже, а пригвоздила. И это казалось самым обидным. Потому что в главном она была права. Пороть Серегу, действительно, было некому.
Папа у них умер.
Почти три года назад…
Глава 2
Сестру Ленку в садик увела мама, отчим на работу убежал еще раньше, а посему утро первого сентября Серега встречал совсем даже не торжественно, то бишь в гордом одиночестве. Конечно, если не считать хомячку Соньку, но Сонька, свернувшись в пушистый ком, как и положено приличным хомякам, спала. В квартире царила умудренная тишина, но Серегу она абсолютно не угнетала.
На кухне Серега приготовил себе цикориевый кофе, мелкими глоточками быстро расправился с кружкой. Цикорий не означал какого-то особого протеста, просто такой кофе Серега действительно любил. А вот продукт из кофейных зерен — как раз не очень. Что нравилось тотально всему миру, у него частенько вызывало неприятие. А уж начинать сентябрь с бразильского кофе казалось и вовсе пошлостью. К тому же аппетита после вчерашнего решительно не было. Да и какой, на фиг, аппетит, когда лето одномоментно гикнулось, а за окном тенью отца Гамлета маячило первое школьное утро? Так что вместо завтрака вполне хватило маминой записки, где Сереге подробно разъяснялось, что подогреть и откуда достать, где лежат булочки с маком и чем заливать овсяные хлопья. А еще мама желала Сереге удачи в первом нелегком дне.
Вот именно, что нелегком…
Залив хлопья молоком, Серега тускло поглядел на тарелку и в тысячный раз подумал о том, что все эти каши с булочками очень пригодились бы каким-нибудь блокадникам — в том же Ленинграде или Севастополе. Сколько бы жизней, наверное, спасли! Жаль, нет у него машины времени с хорошим кузовом. Вот бы отправлял им каждый день по посылке!
А еще пылились под кроватью два чемодана старых ненужных игрушек. То есть сестра Ленка в них, конечно, копалась, Серега же почти не играл. А ведь всего пару лет назад жизни без них не представлял — без гоночной машинки с пружинным подзаводом, без трехлапого плюшевого ветерана Потапыча, без армии разноплеменных солдатиков. Когда сеструха уволокла в садик резинового ежика и там посеяла (кто-то спер, не иначе!), Серега с балкона хотел сигануть от расстройства, на Ленку кулаками замахивался. Трагедия же, блин! Полная Индия! Теперь, конечно, остыл. Не тянуло к игрушкам — хоть тресни. То есть по уму их бы тоже в какую-нибудь нищую Африку или пострадавшим от землетрясений. И почему нет служб, что занимались бы сбором ненужных вещей? Все ведь, на фиг, пропадает…
Кстати!
Вспомнив о бомже Виталике, Серега разрезал одну из булок, точно в дисковод, вставил в нее пластик сыра, упрятал в пакет. Мельком подумал, что Виталику приходится даже хуже, чем африканцам. Тем, по крайней мере, тепло, можно голышом по улицам бегать, а на Урале без шубы не выживешь. По этой самой причине Виталик постоянно болтал о Кавказе. Всерьез мечтал угнать машину покруче и в один прекрасный день уехать из родного города насовсем.
Продолжая перемешивать хлопья, Сергей искоса глянул в настенное зеркало. Верно, хотел убедить себя, что видит в нем не мальчика, но мужа. Во всяком случае — в фас. Профиля взгляд ну никак не улавливал, и Серега досадливо скривил губы. Хорошо хоть обошлось вчера без синяков. Вот бы повеселилась родная школа: первый день — и с фонарями. А с Кокером надо бы при случае разобраться. Серьезно и прилюдно. Чтобы все видели, кто чмо, а кто совсем даже наоборот.
Серега еще раз оценил свою внешность и неожиданно подумал, что, может, и хорошо, что люди не видят себя и не слышат. Один раз он что-то такое набубнил на отцовский магнитофон, так потом неделю плевался. Не хотелось верить, что доносящееся из динамиков скрипучее мычание — его родной голос. Хотя при чем тут голос? И с неважнецкими голосами люди живут себе поживают. Важно, что сегодня он превращался в реального старшака! Серега решительно отодвинул тарелку с хлопьями.
