— О чем ты, Антуан?
— Он правду говорит, — подтвердил Серега. — Это ты, скотина, Стаса бомбанул, меня подставил и его.
— Але, подружка, ты бы уняла своего рыцаря! — Сэм даже прихлопнул в ладони. Точно режиссер какой. — Мы ведь его и впрямь покалечим. Причем исключительно обороняясь. Покажи ручонки, и все сразу успокоятся.
Ева молчала.
— Ну же! — подначивал Сэм. — Сереженьке тоже будет полезно знать, с кем он связывает свою судьбу. Все-таки семья — это семья, а у наркоманов, как известно, и детки не всегда здоровые получаются…
— Ева, не надо!
Но Серега опоздал. Ева уже натянула до локтей правый рукав и то же самое решительно проделала с левым.
— Доволен? Смотри! И вы тоже смотрите. — Она вытянула перед собой оголенные руки, и ребята разглядели на них множество белесых и розоватых шрамов. Чуть выше в районе локтевых сгибов кожа имела синюшный нездоровый оттенок.
— Ну что, этого вы хотели? — голос Евы звенел. — Понравилось?
— Опа-на! Нарки-то, блин, не дремлют! — хохотнул Васёна.
Серега почувствовал, что еще немного, и его разорвет, как бомбу. В висках обморочно застучало, руки девочки расплывались перед глазами. Из правой ноздри что-то предательски вытекло. То есть, не что-то, а кровь, конечно. Должно быть, от скакнувшего давления. После больницы такое с ним уже случалось…
— Гад! — он ринулся вперед, но на пути по-прежнему стояли «двое из ларца». Бутылкой Серега отмахнулся от кулака Алика, но Макс сработал вторым номером и, красиво болтнув ногой, угодил парнишке в грудь. Удар оказался мастерским — точно коняга лягнула, — Сергея отбросило назад.
— Я же предупреждал: будет бо-бо! — ласково произнес Сэм. — Здоровье — его, Чех, смолоду нужно беречь. Я ведь не виноват, что твоя подружка колется почем зря, а потом вены себе полосует. Наоборот, спасибо скажи. А то женился бы на полоумной — и маялся потом всю жизнь…
— Ева! — Серега думал, что девочка хочет вцепиться Сэму в лицо, но оказалось, что в руке она сжимает миниатюрный баллончик. Пшикнула струя, Сэм неловко отшатнулся, тут же ладонями обхватил лицо.
— Ты что делаешь, дрянь!
На этот раз бодигардом сработал Алик. Прикрыв хозяина от струи кожаным дипломатом, он ударом ноги вышиб баллон из руки Евы. Ухватившись за кисть, девочка качнулась назад, мгновение смотрела на них всех, а после быстро развернулась и выбежала из класса.
Будь Серега поумнее, он бросился бы следом, догнал ее, конечно, нашел бы что сказать, чем утешить. Но сейчас он не был дипломатом и не был утешителем, — он был выпущенным из клетки зверем. Не самым крупным, но все равно чрезвычайно опасным.
С силой швырнув в стоящего на пути Алика бутылкой, он метнулся в атаку, лбом ударил в изумленное лицо, бешено заработал кулаками. Никто в классе еще не пробовал завалить ни одного из братьев, однако Сереге это удалось. Падая, «братец» еще и приложился затылком к полу. Конечно, попытался встать и перевернуться, но Серега ему не позволил. Сидя верхом на Алике, он осыпал его градом ударов, как если бы это был Сэм и все те, кто заставлял Еву кромсать свои бедные руки. И ничего братец-каратист не мог сейчас с ним поделать. Разве что продолжал выставлять блоки, которые Серега в зверином своем порыве попросту игнорировал.
Впрочем, оставался еще братец номер два, уже заносящий над Серегой свою ножищу, оставалась куча Сэмовских прихвостней, включая Кокера. Гошу, Цыпу, Марата… Любая коллективная буза похожа на цепную реакцию. Один начинает, и десятеро подхватывает. И уже не важна причина, не нужна цель, — безумство накрывает волной в равной степени всех. Кто-то уже лупил Серегу по голове учебниками, кто-то тянул за ворот, стремясь стащить с поверженного Алика.
— Мочи Чеха! — тоненько заблажил Кокер. Уж ему-то в новом учебном году досталась от Сереги более всего, а потому и крикам его не стоило удивляться. Дружно завизжали девчонки, с грохотом рухнула парта, и в ту же секунду в голове Сереги гулом отдался удар по уху. Но бил явно не Макс, — тот, верно, совсем бы убил. По счастью, сгрудившаяся ребятня, не давала Рыкову номер два подступиться ближе. Еще и Антоша мешал. Пусть плюшевый, мягкий и неумелый, он тоже кое-чего стоил. Но главное, что он не остался в стороне. Серега слышал его нескладные вопли и вопли тех, кто пытался Антошу опрокинуть. Но вес и рост были на стороне друга, — опрокинуть грузного Антошу было не так-то просто. Конечно, их все равно бы затоптали, толпа — это всегда толпа, однако сегодняшний день принадлежал кому угодно, но только не Сэму. И солнце, как выяснилось, светило сегодня тоже не в честь этого знатока чужих секретов. Потому что в свару вмешался Краб.
Сидевший до того безучастно и в стороне, парнишка соизволил, наконец, оторвать задницу от скамьи. Верный секретарь Змей что-то яростно нашептывал ему, Митек даже пытался удерживать за рукав, но Мишаня мотнул кистью, и Змей отлетел в сторону. Еще пара шагов, и Краб взлетел на парту.
— А ну, ша, уроды! — рявкнул он. — Рассосались по углам!
Скажи он это чуть раньше, пожалуй, его бы услышали, но ситуация изменилась, в Краба даже запустили чьим-то пеналом.
— Пошел ты!
Звери нюхнули крови и боли, а потому знать ничего не желали. На полу среди опрокинутых парт ворочался и дергался ком ребячьих тел. В это самое месиво и вонзился Краб со своими татуированными шатунами.
— Ну, тараканы!..
— Краб, я с тобой, не бей! — крикнул Шама и тут же сменил лагерь. Поднявшийся с пола Змей, утер разбитую губу и, обмотав остренький свой кулачок кожаным ремнем, нырнул в схватку за Крабом. Следом с воплем нырнул юркий Рафик.
— Бей козлодоев! — его крик тут же захлебнулся от чужого кулака.
Часть девчонок выскочила из класса, в отдалении охала и ахала вернувшаяся Маргоша. Ледовое побоище набирало силу, и это было понятно: кто-то вспоминал старые обиды, кто-то мстил за новые. Даже одноглазый Игорек лупил портфелем всех, кто неосторожно приближался. Посторонних не было, — всем находилось, что сказать этому миру. Это взрослые в основном терпят и молчат, — у детей означенная свобода выветривается значительно позже.
Вот и Краб добрался-таки до своей мечты обетованной — сладкой парочки, что давно уже застила ему небушко. Благо и Алик уже валялся, погребенный телами. Каратист же Макс оказался, как всегда, наготове.
— Хозяин жизни, да? — Краб качнул головой туда-сюда, сделал обманный выпад. — Всех, значит, круче?
Пропустив пару свирепых ударов в лицо, Макс увернулся от третьего и вновь пустил в ход свои ноги. Первый пинок в голень заставил Краба упасть на колено, второй едва не сломал ему ребра. Не будь кругом такой толчеи, обладатель каратистского пояса, верно, управился бы с Крабом в два счета, но маневрировать было негде, и противник вместо того, чтобы мирно и честно пасть смертью храбрых, с руганью ухватил его за ноги, рванул на себя. Власть Макса кончилась. Подобием волкодава, сомкнувшего пасть на хвосте жертвы, Краб перебирался выше и выше. Макс осыпал его сильнейшими ударами — всеми, каким обучали его в секции, но поражение было не за горами. Судорожным рывком Мишаня поймал одну из бьющих его рук, заломил за спину, сладко и жестоко ударил во вражье ухо. Конечно, попал… Второй раз попасть ему не дали. В класс ворвался тайфун, и целью тайфуна было любыми средствами навести порядок.
