— Но здесь-то вроде никто не воюет?
— Здесь нет, — согласился Генка. — Но это сегодня. А раньше — кто его знает. Раз звезды на воротах, значит, стояла какая-нибудь воинская часть. Или полигон размещался.
— А что такое полигон? — спросил Юрашка.
— Полигон — это место, где испытывают какие-нибудь технические новинки. Гражданскую технику, скажем, или оружие, — Генка подумал о брошенном БТРе. — Надо бы как-то оглядеть тот холм. Который рядом с вышкой. Больно уж странно он выглядел.
— Что в нем странного?
— Ну как же! Воинская часть, вокруг все ровненько, и вдруг такой горб!
— Но там вроде трава.
— Трава, где хочешь, вырастет. А вот что под ней? Может, какие-нибудь пестициды или что похуже? Потому и нет ни одной пчелы. Насекомые — они всегда такие вещи чувствуют.
— Они что, умные?
— Они — чувствительные, — Генка ожесточенно потер нос. — У орлов — зрение, у собак — нюх, и у насекомых что-то подобное. Всякую такую пакость за версту чуют.
— А здесь пчелки летают, — доложил Юрашка. — И бабочку вон вижу. Даже трех!
— Ага, и слепни есть. — Генка припечатал на колене здоровенного овода. — Значит, место и впрямь хорошее, кусачее.
— Можно смело устраивать пикник!
— С чего начнем? С зефира?
Тон у Юрашки был провокационный, но Генка сделал вид, что ничего не замечает.
— Давай попробуем. Сто лет не ел зефира… — он принял у Юрашки коробку с глазированными кругляшами на боках, заглянул внутрь.
— Хмм… Что-то странное.
— А это и есть зефир. Наш деревенский! — Варя с Юрашкой, переглянувшись, брызнули смехом.
Генка вытащил пластиковый поддон и громко хмыкнул. В фигурных гнездышках уютно разместились аккуратные картофелины.
— Вареные в мундире! — торжественно объявил Юрашка. — Объедение!
— И куда полезнее моих пряников, — согласился Генка. Только сейчас он заметил, что коробка старенькая, и заклеивали ее явно не впервые.
— Мы каждый раз так делаем, — подтвердил его догадку Юрашка. — Варим, раскладываем — и будто торт! Понарошку, но все равно как праздник, правда?
— Еще бы не праздник! — Генка выудил кулек с пряниками.
— Ура-а! — подскочив на месте, Юрашка принялся вытанцовывать джигу. Глазея на него, перестал хныкать и Шурик.
На расстеленной скатерти тут же выставили молоко, высыпали пряники. Поддон с картофелинами в качестве главного блюда выдвинули на середину, рядом небольшой поленницей сложили стрелки зеленого лука, стручки гороха.
— Соль! Соль забыли! — спохватилась Варя.
— Ничего. И так вкусно, — Юрашка первым схватил пряник, не выпуская его из рук, принялся чистить картошку — зубами сдирал кожуру, сплевывал себе на колени.
— Не спеши и не мусори.
— Я потом же приберу же.
— Знаю, как ты прибираешь. Жежекалка… — Варя придвинула Шурика ближе, напоила молоком.
— Ты с ним не очень-то, — пробубнил Юрашка с набитым ртом. — А то будет фонтан номер два.
— Не будет, он нам скажет.
— Мама, — неожиданно протянул Шурик, и все замолчали. — Мама…
В отличие от басовитого Юрашки голосок у него был тоненький, потому и слово прозвучала как-то по-особенному. Генка даже жевать перестал, а у Вари глаза тут же повлажнели.
— Ну, вот и успокоился, солнышко. Молодец! Хватит уже чихать, кушай…
— А глаза все равно красные, — ревниво заметил Юрашка. — И из носа течет. Я же вижу же.
— Лучше жуй как следует.
— Я и так жую! Прямо как жук…
— Юморист. — Одобрил Генка. — Интересно, кем ты станешь, когда вырастешь? Неужели и впрямь Ломоносовым?
— Да не-е, я матросом хочу.
— А почему не капитаном?
— Капитанами все хотят, а кто пойдет в матросы?
— Логично.
С пряником в руке Юрашка бдительно обошел место пикника, снова погрелся у своего «костра».
— Я вот боюсь, вдруг злыдни опять прибегут? — признался он. — Как вчера. И снова нам все испортят.
— Сегодня мы вооружены, — снисходительно сказал Генка, — так что можешь не бояться.
— У тебя что, пистолет?
— Вроде того…
— Покажи! — загорелся Юрашка.
— Только издалека, договорились? Вещь опасная, не для детей… — с некоторой торжественностью Генка извлек со дна сумки электрошокер.
— Ух ты! Это что такое? Граната? — Юрашка все-таки потянулся руками.
— Спокуха, матрос! Это электрошокер. Называется «Скат», разряд — восемьдесят киловольт, так что любого оглоеда приведет в чувство. Жаль, вчера у нас этой штуковины не было.
— Да уж, жаль… — Юрашка глядел на шокер с восторгом, Варя — с испугом.
От демонстрации можно было и воздержаться, но соблазн был велик, и Генкин палец нажал клавишу. Раздался треск, и электрическая дуга на мгновение соединила металлические рожки. Все трое вздрогнули, и Юрашка немедленно завизжал.
— Здоровски!
— Что, матрос, в штаны натрёс?
— Круто! — Юрашка показал два больших пальцах. — Я прямо испугался. Мне дашь попробовать?
— Извини, матрос, шокер — не игрушка. Для детей почти смертельно.
— Тогда еще разок покажи! Ну, разочек же!
Генка поднял шокер повыше и еще раз выдал разряд. Искристая дуга получилась более тонкая. Аккумуляторы явно нуждались в подзарядке.
— И ты что… — Варя кивнула на шокер, — пробовал это уже на людях?
— Как тебе сказать… — Генка хотел было прихвастнуть и даже раскрыл рот, но в последнюю секунду смутился. Врать он умел и иногда проделывал это мастерски, однако с Варей подобные разговоры казались неуместными. Может, из-за ее возраста, а может, из-за глаз. Очень уж доверчиво глядела она на Генку. К подобному отношению он просто не привык. В городе все было по-другому. Все обманывали всех. Стоило на минуту расслабиться, и продавцы всучивали негодный товар, сайтовики вешали лапшу на уши, вчерашние союзники, вроде того же Окулиста, не колеблясь сдавали тебя врагам. Даже давние приятели при всяком удобном случае норовили словчить, урвать за твоей спиной получше и побольше. Отец по этому поводу тоже переживал, говорил, что капитализм ломает дружбу. Мать называла его инфантилом и консерватором…
Снова взглянув на Варю, Гена покачал головой.
— Не доводилось. Пару раз пугал, на этом все и заканчивалось.
— Но оружие все равно здоровское! — ободрил его Юрашка.
— Ага. Главное, не требуется никаких лицензий. Нормальное средство самообороны…
