— Тем более, что электричество появилось. Вот обалдеет бабка! — Мишаня гоготнул.
Гена в панике посмотрел на Варю. Времени совсем не оставалось, а он даже ни о чем ее не спросил…
Словно угадав его мысли, девочка шагнула ближе, порывисто ухватила за руку.
— Как ты? — Генка сжал ее тонкие пальцы. — Нога-то болит?
— Ага, — она радостно кивнула. — Но я привыкла. Через месяц буду уже бегать. Так хирург сказал. И без этой штуковины.
— Здорово! А в больнице как жила?
— Лучше не бывает. Клиника замечательная, столько людей! У нас своя отдельная палата была — телевизор, холодильник, радио… Наверное, зря ты столько денег на нас потратил.
— Забудь про это! — Гена снова сжал ее руку.
— Мы так спешили, думали, не успеем.
— Успели…
— Ты вот что, Ген, — Мишаня неожиданно оказался совсем близко, дохнул в ухо: — У нас, короче, с тобой всякое было, но за тот подарочек… Ну, ты понимаешь, о чем я… Короче, за него спасибо. Я ведь не верил, а Катюха сходу оценила. В общем, держи краба и, если что…
— Ну, Ген, на меня посмотри! Когда же мы еще встретимся? — Юрашка чуть не плакал. Он был ниже окружающих, и его совсем не слышали… Склонившись, Генка подцепил малыша под колени, рывком поднял. Руки Юрашки немедленно обвили шею подростка.
— Я же вернусь, Юраш, чего ты. Всего-то через девять месяцев.
— Что символично… — вполголоса прокомментировал Валера.
— Это долго! — прохныкал Юрашка.
— Может, на каникулы приеду, — Генка обернулся к Валере. — Мне ведь еще про Юрашку нужно узнать. Чтобы серьезно обследовали, посмотрели. И лекарств каких-нибудь достану. Достану и пришлю… Ты только Варю научи пользоваться ноутбуком.
— Научи… — Валера криво улыбнулся. — Такой, как я, научит!
Гена взглянул на Варю.
— Нет, правда! Я ему все подробно расписал — как включать, что нажимать. Ты напиши мне, хорошо?
Она быстро закивала.
— Как приеду, сразу отстучу посылочку. Это просто! Сама увидишь…
Варя по-прежнему держала за его руку. Совсем как Юрашка. И продолжала кивать. Гена мысленно застонал. Как-то все получалось не так. И нужные слова не шли на ум, и Валера, черт кудлатый, не спешил помогать.
— Мы еще увидимся… — пробормотал он.
— Правда?
— Конечно, правда! Я ведь должен научиться плавать. Помнишь, ты обещала? А еще… Еще я привезу вам телескоп, будем по вечерам смотреть на звезды. Там ведь, в водонапорке, есть комнатушка, — устроим обсерваторию…
В эту секунду из-за поворота показался поезд. Зеленой анакондой он выкатывался из леса, с нарастающим гулом вытягивал многосуставное тело в единую линию.
— Тут это… Долго стоять не будет, — засуетился Мишаня. — Так что не телитесь.
Варины пальцы судорожно стиснули Генкину ладонь. В глазах мелькнуло что-то такое, от чего пареньку стало жарко.
— Наклонись, я шепну, — попросила Варя.
Он подался вперед, и Варя неожиданно чмокнула его в щеку.
— Нормально! — загоготал Мишаня, но тут же схлопотал от Валеры тычок локтем.
А за спиной уже скрипел растяжками, притормаживал громыхающий состав.
— Пора, Ген, — Валера подхватил из его рук ревущего Юрашку, бережно поправил ворот. — Давай, шурави. Мы с тобой целоваться не будем, но про меня ты сам все знаешь. Приезжай в любое время, всегда встречу и приючу.
От его спокойного голоса у Генки разом защипало в глазах. Он попытался что-то сказать и не смог. А дальше его потянули и поволокли к нужному вагону, почти насильно затолкнули в тамбур.
— Только обязательно напиши! — крикнула Варя. — Я отвечу…
Поезд дал длинный гудок и почти сразу же дернулся.
— В дверях не стоим! — проводница оттерла Гену в сторону, захлопнула тяжелую створку. — Проходим в вагон, молодой человек.
В коридоре Генка тут же высунул голову в открытое окно и снова увидел своих провожающих.
Конечно, они шли по перрону. И все как один махали руками — Юрашка, Валера, Мишаня и Варя. Девочка была самой последней, но не отставала от спутников ни на шаг. И действительно, почти не хромала. А может, старалась идти ровно — специально для него…
Поезд побежал быстрее, и Юрашка что-то закричал, запрыгал на тоненьких ножках. Валера проворно подхватил его на руки, тряхнул кудлатой головой и остановился. За ним замер Мишаня, и только Варя продолжала шагать. Вывернув голову, Генка смотрел на уплывающую вдаль фигурку и зубами терзал нижнюю губу. Наверное, это могло длиться вечно, но электричка сделала очередной рывок, и Варя пропала. Вместе с деревушкой по имени Заволочье, вместе со станцией. Потянулся лес — лохматый, неухоженный, по-осеннему пестрый.
Генка не выбирая сел на первое пустующее место, слепо уставился на свою сумку. Деревья за окном мелькали быстрее и быстрее. Многоапмерный ток струился с провода по пантографу, шутя, раскручивал могучие электродвигатели. Энергия, которой хватило бы на дюжину Соболевок, разгоняла сейчас один-единственный поезд. Колеса превратились в стальные барабаны, и, вторя их размеренному ритму, чужой незнакомый голос с неспешностью читал стихи:
Уезжаю — словно убиваю.
Сердце замыкаю, забываю.
День за днем по капле убываю,
Истекаю дымом без огня…
Генка заторможено поднял голову. И не сразу сообразил, что это работает поездное радио. И ведь снова говорилось про него! Как в тот далекий день, когда он еще только добирался до Заволочья.
Правда, Генка не хотел ни убивать, ни забывать. Никого и ничего. И знал, что не забудет. Ни Вари с Юрашкой, ни Валеры с его ветераном-грузовиком, ни даже Степчика с Мишаней. И еще он знал, что очень скоро вернется. Просто потому что так принято. Потому что сердце находится слева от солнца, а родина — справа. И то и другое всегда рядом. Стоит только протянуть руку…
г. Екатеринбург, 2008
