Артем молча лег животом на теплый ствол, щекой прижался к гладкой коре. Он и не думал возражать. Как ни крути, они добрались уже до середины ствола, что само по себе было немалым достижением. Где-то здесь обычно устраивался Пашка, а чуть выше располагались Димка с Егором.
Украдкой Артем скосил глаза вниз. От увиденного у него тотчас закружилась голова. Земля была отчаянно далеко. Все казалось неправдоподобно маленьким — кусты, трава, сучья. А те же шишки рассмотреть было вовсе невозможно.
— Слушай, может, пора ставить отметку?
— Какую отметку?
— Ну, знак для наших. Ты же сам взял у меня ножик.
— Ах, да… — предложение показалось Артему своевременным. Пусть не самая верхушка, но уже и не комель. — А что вырезать? Буковку?
— Лучше череп с костями, — буркнул Вовчик.
— А я предлагаю сердце, пронзенное стрелой, — возразила Ольга.
Достав из кармана перочинный нож Вовчика, Артем устроился на дереве поудобнее. Ножик был симпатичным, как раз под его ладонь. Выбрав среднее лезвие, парнишка продавил нежную кору. Наружу тотчас выступила блесткая капля березового сока. Глядя на нее, Артем на секунду отвлекся и тотчас порезал палец. Стало жалко себя и березу. То есть — березу даже больше, чем себя. Палец — что! Палец скоро заживет, а вот березе с этой ранкой плакать и плакать. Артем и раньше встречал на деревьях жутковатые зарубки. Выцеживая березовый сок, люди уходили с полными банками и канистрами, а деревья начинали гнить и болеть. Многие березы после такого варварского обращения просто погибали.
— Ну что, вырезал? — поинтересовался Вовчик.
— Нет, — буркнул Артем.
— Почему?
— Да вот думаю — стоит ли портить березу?
— А чего жалеть-то? — Вовчик заволновался. — Мы что, зря лезли? Как мы докажем, что были здесь?
— Очень просто, — подала совет Ольга. — Привяжем к ветке мою ленточку и сделаем три узелка.
— Правильно! — согласился Артем. — И потом мы ведь не ребятам собирались что-то доказывать, а самим себе.
— Здрасьте! Нам-то это зачем? — возмутился Вовчик.
— Дубина! — Оля Булочкина громко фыркнула. — Если хочешь знать, самый большой подвиг — всегда безымянный. Недаром во всех странах уважают памятники неизвестным солдатам. Их никто не видел, никто им не хлопал в ладоши, а они все равно совершали свои подвиги — шли на танки, подрывали вражеские доты.
— А что такое дот? — смущенно поинтересовался Вовчик.
— Эх ты! — Артем поморщился. — Дот — долговременная огневая точка. Сооружалась обычно из земли, бетона и древесины.
— А зачем?
— Затем, чтобы сдерживать огнем пулеметов наступающие войска.
На какое-то время Вовчик примолк. Артем же, глядя попеременно то на свою порезанную кожу, то на березовую ранку, неожиданно для себя поднес палец к оцарапанной коре. И случилось маленькое чудо: капля крови слилась с каплей сока, растеклась крохотной лужицей, впиталась в древесную кору. Прижав ухо к стволу, Артем явственно услышал стук чужого сердца — медленные могучие толчки. Это дерево тихо и ритмично гнало вверх собственную кровь — тот самый березовый сок.
— Ты не обижайся, — шепнул Артем. — Мы ведь с тобой теперь братья по крови…
Ему показалось, что дерево шумно вздохнуло в ответ, а где-то над головой умудренно зашелестела лиственная крона. Взглянув вверх, на сверкающее крошево резных листьев, Артем ощутил невероятный прилив сил.
— Ну что, полезли дальше? — он оглянулся на друзей.
— Да нет, — Вовчик заерзал на ветке. — Я, пожалуй, приторможу. Мне, как говорится, и тут хорошо.
— А ты? — Артем перевел взгляд на Олю.
— А я полезу! — Булочкина отважно двинулась вперед. Глядя на нее, парнишки восхищенно покрутили головами. Артем даже цокнул языком. Стоило только удивляться, почему Булочкина родилась девчонкой, а не мальчишкой. Во всяком случае, отваги у нее хватило бы на троих.
Они возобновили восхождение, однако добраться до верха так и не сумели…
Первую связку хлопушек Артем заметил и даже успел сорвать с ветки, но в этом и крылся коварный фокус. Снимая хлопушки, он зацепил рукой скрытую растяжку. И тотчас над головой оглушительно бабахнуло. Сердце у Артема екнуло, он дернулся в сторону и выпустил ветку из рук. Всё тут же замелькало перед глазами, закрутилось путающим калейдоскопом.
Артем падал. И если бы он падал один! По пути мальчик сшиб Вовчика, а мгновением позже взвизгнула и тоже полетела вниз Оля.
То, чего внутренне опасался Артем, свершилось. Высота жестоко мстила гордецам. Они сорвались с березы и теперь падали на землю. В ушах свистел воздух, с каждой секундой скорость стремительно нарастала…
Глава 12
Падение в иное
Сучок оцарапал спину, по лицу безжалостно хлестнула листва. Выдра на руке напряженно вытянулась, попыталась уцепиться за встречную ветку, но та обломилась, полетела вниз вместе с детьми.
Артем был готов к самому худшему, когда окружающее пространство неожиданно сгустилось, падение резко замедлилось. Перекувыркнувшись через голову, мальчик упал на что-то упругое и большое, соскользнул вниз и рухнул ногами на чью-то широкую спину. Незнакомец, одетый в черное рубище, с воплем отлетел в сторону, затерялся в листве. И тут же следом за Артемом рядом шлепнулись Вовчик и Оля.
— Ничего себе сползали на березку! — Вовчик потер разбитое колено, отряхнул испачканные трухой шортики.
— Все живы-здоровы? — шумно дыша, Артем приподнялся.
— Вроде все.
— А на кого это мы упали? — поинтересовалась Оля.
— Откуда мне знать… — Артем кое-как встал на ноги, очумело взглянул на связку хлопушек, которую все еще сжимал в пальцах. Шагнув по шаткому плетеному полу, с испугом огляделся. Повсюду, куда ни обращался взгляд, простиралась густая сочная листва. И не было поблизости никакой березы, никаких сосен. Отважную троицу окружал лиственный океан — густой и плотный, наполняющий воздух душистым незнакомым ароматом. Сами же ребята очутились в плетеной, напоминающей огромную корзину конструкции, а прямо над их головами красовался огромный небесного цвета шар.
— Ничего не понимаю! — обескураженно произнес Артем.
— Что ж тут непонятного? — отряхиваясь, Вовчик шагнул ближе, с любопытством покрутил головой. — Корзина — она и есть корзина.
— Такие корзины в прежние времена называли гондолами…
— Интересно, откуда она взялась, гондола эта?
— Птички сплели, — ехидно произнесла Булочкина. — Вместо гнездышка.
А секундой позже откуда-то снизу донеслось шумное сопение.
