– Срочно сюда, у нас картошка гибнет!
И к радости Окуркина Краснобаев к вечеру вернулся на базу и стал заливать химбак своего самолета новейшим гербицидом.
Окуркин к нему:
– Заливаешь?
– Заливаю.
– От колорадских жуков значит?
– От колорадских.
Тут к Краснобаеву агроном Колосков подошел и сказал, что жиклеры надо поменять. Жиклеры, если вы помните, это маленькие штучки с резьбой снаружи и отверстием внутри. Чем больше жиклер, тем больше струя из него. Так вот Колосков сказал, что жиклеры надо побольше поставить. И пошли они вместе в ангар, чтобы выбрать подходящие.
– Слышь, Окуркин, – перед тем как уйти, обратился Иван Иванович к прапорщику. – Ты последи, чтобы через край не полилось.
– Послежу, послежу! – радостно закивал головой Окуркин, не веря в свою удачу. И как только Краснобаев и Колосков скрылись внутри ангара, он свистнул. – Курсанты ко мне!
И тут же из зарослей кустарника, что были поблизости, выскочили Осликов и Козликов. Оба они были в респираторных масках, и тащили тяжелую канистру.
– Быстро на самолет! – приказал им Окуркин и тоже надел на лицо респиратор. После этого он закрыл кран на цистерне, из которой через шланг в химбак заливались гербициды, и тоже полез за курсантами.
Добрались они до ветряка, открыли канистру. Из нее сразу зеленый пар стал подниматься.
– Заливать, товарищ прапорщик? – спросил Ослов.
– Заливать! – приказал Окуркин и опасливо огляделся, не возвращается ли Краснобаев. Но того не было.
Осликов тоненькой струей стал лить жидкость из канистры, в которой, как вы наверно уже догадались, находился «Бальзам с сюрпризом». Через минуту канистра была пуста, и весь «бальзам» был в химбаке Краснобаева. Внутри сразу что-то забулькало и грозно загудело.
– Отлично! – потер руки Окуркин. – Дело сделано.
– А зачем это мы, товарищ прапорщик, сюда вылили секретное оружие? – спросил курсант Козликов.
– А это учения проводятся среди летного состава, – объяснил Окуркин и снова включил кран с гербицидами. – Проверка на химическую устойчивость. Тирлим бом бом, тирлим бом бом, клянусь своим дурацким лбом. Хи-хи-хи! – Последняя фразу из детского мультфильма вдруг так неожиданно вырвалась у Окуркина, что он сам удивился. – Ой, что это со мной? Ой, кажется, я сейчас взлечу!
Хорошо-то как!
Осликов и Козликов подмигнули друг другу и побежали обратно в кусты. Пустую канистру они конечно же забрали с собой. В кустах они вдруг начали громко смеяться и хлопать друг друга по плечу.
– Сдурел наш прапор! – кричал Осликов.
– Будет знать, как нас вручную заставлять удобрения загружать, – поддакивал Козликов.
Дело в том, что Козликов и Осликов решили отомстить Окуркину и тоже воспользовались случаем.
Перед тем, как отправиться на дело, они продырявили один респиратор и подсунули его Окуркину. Так что прапорщик и не подозревал, что нет у него защиты от паров секретного химического оружия.
Глава двенадцатая
«БАЛЬЗАМ С СЮРПРИЗОМ» В ДЕЙСТВИИ
Вернулись Колосков и Краснобаев к самолету с набором жиклеров, смотрят, а вокруг кукурузника прапорщик Окуркин бегает. Подошли они, смотрят, а это он не бегает, а танцует, как дети вокруг елки, и даже песню поет:
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная
Зеленая была!
– Что это с ним? – спросил Колосков Краснобаева.
– Не знаю, – пожал плечами Иван Иванович, – наверно письмо из дома получил, вот и радуется. Детство вспомнил, маму.
Но времени у них уже не было, чтобы обращать внимания на Окуркина. Надо было жиклеры устанавливать. Работали они целый час, а Окуркин им все это время мешал и отвлекал. Лез обниматься, целовался и кричал:
– Как же я вас всех люблю! Как люблю! Прямо как маму родную. Особенно тебя, Краснобаев!
– Может он пьяный? – спросил Колосков.
– Да нет, от него бы тогда пахло нехорошо.
А Окуркин в самом деле вел себя как пьяный. И очень он им надоел. Они его даже отогнать пытались, но он не отгонялся. И даже не обижался.
И лицо у него было доброе, слащавое.
– Не обижайте меня, – просил Окуркин. – Лучше я вам помогу.
Схватил он гаечный ключ и стал им жиклеры откручивать. Колосков и Краснобаев не заметили, что он откручивает, а не прикручивает, вначале даже обрадовались, думали, что пусть лучше прапорщик работает, чем мешает. Окуркин двадцать жиклеров открутил, прежде чем они заметили, чем он занимается.
– Да это вредительство! – возмутился Краснобаев.
– Мы так старались, – всхлипнул Колосков, – а он…
А Окуркин гаечный ключ бросил и почему-то к двери самолета направился.
– Он мне сейчас машину разберет! – испугался Краснобаев. – Надо что-то делать.
И тут они увидели Осликова и Козликова.
– Эй, курсанты! – позвал их Краснобаев. – А ну забирайте своего прапорщика. Он нам тут весь план поломал.
Осликов и Козликов подбежали и схватили Окуркина под руки.
– А, ребята! – увидев их, обрадовано закричал Окуркин. – Овечкин! Баранчиков! Мои дорогие! Как же я вас люблю!
Хотели Козликов и Осликов отнести прапорщика к казарме, а он не относится. Упирается. Ноги у него заплетаются. И все он падает. Наконец курсантам надоело с ним возиться, видят они что он не в себе, и осмелели.
– Отставить, шатание, товарищ прапорщик! – крикнул Осликов. – Смирно!
И прапорщик послушно встал по стойке «смирно».
– В казарму шагом арш! – скомандовал тогда Козликов.
И прапорщик, размахивая руками, пошел к казарме, да еще при этом сам себе счет подсказывал:
– Ать два, ать два! Левой, левой! Направо! Ать два, ать два!
Краснобаев и Колосков закончили замену жиклеров и остались ночевать прямо в ангаре, потому что решили взлететь прямо с рассветом.
Вскоре рассвело, они проснулись, умылись, достали карту, и Колосков ткнул в нее пальцем:
– Вот здесь, в этом квадрате, прямо у болота, надо начинать. Их гнездо, скорее всего здесь. У вас все готово, Иван Иванович?
– Так точно.
– Тогда приступим. Сели они в самолет и полетели на бой с колорадскими жуками и прочей дрянью. Краснобаев уже в третий раз летел на картофельную плантацию. Он все окрестные поля наизусть уже знал. Память у него была уникальная, а глазомер вообще фантастический. Теперь ему уже наводчики были не нужны. Он и без них не пропускал без обработки и сантиметра, чем всех знатоков просто в восхищение приводил.
