– Да! – закричала Катя. – Они морили дедушку голодом, да еще и психотропные вещества использовали. Там на подоконнике шприц и пустая ампула.
– Вот как? – покачал головой капитан, внимательно посмотрел на Юру, потом на Василия и буфет на корыте, затем подошел к подоконнику, увидел в тарелке использованные шприц и ампулу и обратился к напарнику. – Сидоренко, надень на задержанных наручники.
И милиционеры надели наручники сначала на Василия, потом вытащили из-под шкафа и вынули из корыта всю белую и злющую Алису. Защелкнули на ее руках наручники и посадили рядом с подельником. Это было зрелище. Вампир и мучное чучело сидят рядом и таращат испуганные глаза.
Капитан прошел к столу, сел на табурет, достал из папки бумагу, ручку и спросил у Юры Цветкова:
– Ну, молодой человек, что же будем писать в протоколе? Как я понимаю, вы тут главный?
ГЛАВА IX
ЮРА ЦВЕТКОВ ОБВИНЯЕТ
– Да, товарищ капитан, – с достоинством ответил Юра. – Сейчас я вам расскажу одну историю, и вы сами сделаете необходимые выводы. А история началась не сегодня, а очень давно. В тысяча девятьсот восемнадцатом году в Петрограде от голода и болезней умирает очень молодой, но гениальный математик. Звали его Михаил Яковлевич Иванов. Он уже успел сделать множество великих открытий, но в тот момент они остались невостребованными и записанные в тетрадке, которая чудом уцелела в пламени революций и войн, попали к родному брату Михаила Сергею. Не зная истинной ценности этих записей, Сергей Яковлевич просто берег ее, как память о покойном брате, затем заботу о тетрадке взял на себя его сын Евгений. Ведь я не ошибаюсь? – Юра обратился к Евгению Сергеевичу. Тот ошеломленный и потрясенный услышанным от совершенно неизвестного ему мальчика, кивнул. – Дальше мой рассказ построен уже на моих соображениях.
Все, кто был в помещении, с огромным вниманием слушали рассуждения Юры Цветкова. Тишина была полная, только тяжело и хрипло дышала Алиса, но и она не сводила с мальчика ненавидящего взгляда. А Юра очень довольный произведенным эффектом, продолжал:
– Не в силах разобраться самостоятельно в записях дяди, Евгений, к этому времени уже учившийся в университете на математическом факультете, обратился за помощью к одному из преподавателей, молодому доценту, комсомольцу. Ведь так все было, Евгений Сергеевич?
Старик опять кивнул, и его густые брови сошлись в одну полоску, от чего и без того печальное лицо Евгения Сергеевича стало еще более печальным. Юра Цветков поправил на переносице очки, затем по-наполеоновски сложил руки на груди и продолжил:
– Как только молодой доцент, а фамилию его я назову позже, увидел доселе никому не известные математические открытия, он сразу же решил завладеть тетрадью. А студенту Евгению наверняка сказал, что записи не имеют особой ценности, и что это всего лишь математические выкрутасы, абсолютно не интересные.
– Надо же, – вздохнул Евгений Сергеевич, – он именно так и сказал. Выкрутасы.
– Однако сей субъект предложил вам оставить у себя тетрадь и даже пообещал поставить автоматом зачет и принять экзамен?
– Да. И когда я отказался, он с презрением вернул мне тетрадь обратно.
– Но в ней не хватало тридцати страниц! – Цветков словно выстрелил из пистолета.
– Да, и на мое замечание он только посмеялся и заявил, что в тетради их просто не было.
– А вскоре месяца через три мировая математическая наука пополнилась сразу двумя открытиями нашего молодого доцента, и он в одночасье становится профессором с мировым именем. О нем пишут в газетах, говорят по радио, показывают по телевидению, он разъезжает по разным странам, посещает научные форумы и симпозиумы. И это никому не известный доселе простой преподаватель высшей математики. Студент Евгений Иванов начинает подозревать, а не сыграли ли в карьере профессора решающую роль те самые тридцать страниц, пропавшие из тетради? Да к тому же профессор в который раз предлагает отдать ему тетрадь или даже продать. Не так ли?
– Так! – почему-то вместо Евгения Сергеевича ответили Наташа и Катя.
Старик моргнул, и с глаз у него скатились две слезы.
– И тогда, опасаясь, что студент может разоблачить его и догадается показать тетрадь кому-либо еще из крупных математиков, наш злодей решает убрать Евгения из университета. И это ему удается. Он плетет настоящий заговор против Евгения, заставляя парочку своих отстающих студентов пригласить его на вечеринку с рок-н-роллом и песнями группы Биттлз, а затем донести на него в комсомольскую ячейку. Этого вполне было достаточно в те годы, чтобы студента отчислили. И Евгения Иванова выгнали из университета, и он так и не смог закончить учебу и понять до конца всю гениальность открытий своего дяди.
Все заворожено слушали Цветкова. Даже Алиса перестала громко пыхтеть.
– А что наш герой профессор? Годы шли, складывались в десятилетия, и никаких новых открытий он не совершал, почивая на лаврах прежней славы. И вот на старости лет он захотел повторить свой триумф, помня, что в тетради, которую ему так и не удалось присвоить, остались еще целых пятьдесят страниц. Вот он шанс остаться навеки гением и великим ученым. Как же достать эту тетрадь у Евгения Иванова?! Добыть любыми средствами! Но сам он уже слишком стар, чтобы провернуть подобное дело. Нужны подручные. Кого же можно заставить работать на себя без особого риска? Как и в случае с вечеринкой, все должны сделать нерадивые студенты! Двоечники! Вот они перед вами! – Юра снова указал на Алису и Василия. Молодые люди вздрогнули, покраснели и опустили головы. – Сейчас они на четвертом курсе. Но посмотрите в зачетку одного из них? Вот она! – Юра, словно прокурор во время обвинительной речи на процессе об убийстве потряс открытой зачетной книжкой Василия Рукавички. – Там сплошные пересдачи и переносы зачетов и экзаменов. Представляю, сколько денег ушло у них на взятки. Вот она легкая добыча для алчного и подлого профессора. В нынешнюю летнюю сессию он потребовал с них не денег, а выполнение его задания. И заданием было добыть у Евгения Сергеевича Иванова. Двоечники вынуждены были согласиться. Полностью лишенные морали они требуют у пожилого человека отдать им тетрадь, а когда он отказывает им, лишают его свободы и держат в плену.
– На чердаке! – подтвердила Юрины слова Катя. – Прикованного к кровати. При страшной жаре без пищи и воды. Фашисты!
– Но Евгений Сергеевич сумел передать на свободу весточку с призывом о помощи. Он просил спасти не себя, а тетрадь. Чтобы она не попала в руки недостойных преступников и мошенников от науки. И весточка попала к нам, и мы успели забрать тетрадь из тайника. Тогда эти двое похитили у нас нашего товарища. Нашу Катю.
– Меня! Меня они похитили! – охотно согласилась девочка.
Милиционер посмотрел на Катю, потом на похитителей и нахмурил брови. Все это время он внимательно слушал и даже не писал ничего.
– Но мошенники не знали, с кем они связались, – усмехнулся Юра. – Наша Катя воробей стрелянный. Она отличница, что ей стоит справиться с парочкой двоечников? Раз плюнуть. Это была их главная ошибка. Катя не только вырвалась на свободу, но и привела нас всех сюда. И мы застали ее в час триумфа.
