– Я Ясеньбор, – ответило дерево, – я древ. Совсем еще молодой. Мне всего тысяча лет. Со мной приключилась беда. Если вы мне не поможет, я погибну.
Бильбо огляделся по сторонам и удивленно сказал:
– Я не вижу ничего, чтобы угрожало тебе гибелью. Вокруг светло, трава зеленая. Почему тебе так плохо?
– Мои корни, – опять горько вздохнул Ясеньбор.
– Что случилось с твоими корнями?
– Они в плену. Со мной случилось несчастье. – И Ясеньбор стал рассказывать. – Это место, где вы стоите, называется Глиняный холм – ловушка для древов, которую когда-то в древности, еще до моего рождения оставили здесь злые друды. Их послал Черный Властелин в отместку за то, что в последней войне мы не приняли его сторону. Он тогда поклялся погубить весь Фангорн и послал на него друд. Они сжигали деревья и древов, вгрызались в землю и невидимые подкрадывались к ним под землей и сжигали их корни. Мы долго воевали с ними и почти всех истребили. А те, кого мы не убили спрятались глубоко под землей. Только вот их ловушка осталась.
Мне с детства говорили, что ни в коем случае нельзя заходить на этот холм. С виду он похож на обыкновенный холм, покрыт дерном, стоит на солнышке на полянке, так и манит взобраться на него и тоже погреть листочки. Но никто этого никогда не делал. За все годы, что я существую на этом холме, не было ни одного дерева или кустика. И ни один древ не приближался к нему. И очень мне это не давало покоя. Просто спасу нет. Все пятьсот лет я жил с мыслью о том, что про друд все выдумка и неправда, которую старики придумали, чтобы было чем пугать нас молодых. И вот полгода назад я не выдержал и взобрался на этот холм. Уж так мне было любопытно, так любопытно, что просто и сказать нельзя.
– Это верно, – поддакнул древу Бильбо. – Любопытство страшная вещь. Уж если разберет, то и жить становиться невмоготу, пока его не удовлетворишь. У нас хоббитов даже пословица есть: «Любопытство может погубить даже самого мудрого хоббита».
– Вот-вот, – подтвердил Ясеньбор жалобным голосом, – так меня разобрало, что мои корни сами меня на этот холм подняли. И ничего не случилось. Встал я на самую верхушку, и так хорошо мне стало, так светло и тепло, что и слов не найдется, чтобы мое состояние описать. И так хорошо мне стало, так хорошо, что сам не заметил, как задремал от тепла да от свежего вольного ветерка. И так крепко заснул, так сладко, такие сны чудесные увидал, что ничего не видел, ничего не слышал. И не почувствовал, как мои ноги корни глубоко в холм проникли, а там вместо почвы голая глина. Облепила она мои корни со всех сторон, да застыла и стала твердой словно камень. Проснулся я, и шевельнуться не могу, не то чтобы с места сойти. Заплакал я горькими слезами, стал звать на помощь братьев древов. Пришли они, столпились вокруг холма, на меня смотрят, головами сурово качают. Ругают меня, на чем свет стоит.
– Ах, – кричат, – непослушный Ясеньбор! Говорено было тебе, чтобы не совался ты на Глинхилл. Не послушался? Вот теперь стой десять лет. А как он из тебя все соки высосет, выкачает, так потом придут друды и сожгут тебя окончательно.
Так и ушли восвояси. А что, я их и не осуждаю. Поделом мне. Только как же мне пить хочется! И ноги мне жжет снизу. Наверно то, древние друды проснулись, услышав мои стоны, и сюда под землей спешат. Значит, скоро мой конец наступит.
Сказал так Ясеньбор, горько вздохнул, а из глаз его выкатились две большие золотистые слезы.
– А чем мы тебе сможем помочь? – с жалостью и сочувствием спросил у несчастного древа Бильбо.
– Ах погибаю я от жажды, просто мочи нет! – простонал древ. – Просил я медведей да волков, чтобы помогли мне, воды принесли, а они боятся. Старые древы всем зверям и птицам строго настрого запретили мне помогать, чтобы друдов на остальной лес не навлечь. И даже дождевые тучи над этим холмом не пролетают, капли не бросят. Ах бедный я несчастный! И хочется мне перед смертью напиться.
Жалко стало Бильбо и Теодену попавшего в беду древа. Стоят они в затылках чешут.
– Где же мы тебе воду возьмем? – спросил Бильбо.
– Течет тут прямо под холмом ручей хрустальный с живой водой, – отвечает Ясеньбор. – Глоток бы мне из него перед смертью испть.
– А в чем же мы тебе воду натаскаем? У нас ведер нет. А тебе, чтобы напиться, десять бочек воды надо выпить.
– Так это, – загрустил Ясеньбор. – Не напиться мне уже больше никогда светлой водицы. Даже перед смертью.
Все трое они задумались. А потом хоббит говорит:
– Зря ты нас позвал. Тебе надо было эльфов позвать. Они в этом деле большие мудрецы.
– Эльфов нельзя, – ответил Ясеньбор. – У них в Фангорне нужда есть, а мне надо, чтобы помощь бескорыстная была, от чистого сердца шла. Эх, где бы нам ведро взять?
– Негде, – ответил ему Теоден.
– Придется фляжкой воду таскать, – вздохнул Бильбо.
– Но ведь это долго! – воскликнул царевич. – Так на всю жизнь можно здесь остаться и поливать это глупое дерево, которое старших не слушалось.
Хоббит с насмешкой посмотрел на Теодена.
– А ты значит у нас такой послушный, да?
Вспомнил мальчик, что сам без спроса в Фангорн отправился, голову опустил и покраснел от стыда.
– В беду каждый попасть может, – сказал ему Бильбо. – Да только вот помощи не от каждого дождешься. Давай уж поможем Ясеньбору.
Биинор подтверждающе тявкнул и завилял хвостом. Теоден взял хоббита за руку и они пошли к лесу, в ту сторону, где в тени деревьев слышалось журчание ручья. Пришли они к ручью, Бильбо наполнил свою флягу и побежал к Ясеньбору и вылил всю воду на его ствол. Вода впиталась словно губкой. Затем подбежал Теоден со своей фляжкой. Так они и бегали три часа, пока не утомились. Да только все их старания только еще больше разбередил жажду древа.
Затем, когда солнце уже палило беспощадно, и утомленные помощники еле держались на ногах, подошел к ним у ручья большой молодой древ. Они очень удивились, потому что это было фантастическое зрелище: ходячее дерево. А древ поклонился им своими длинными ветками до самой земли и проскрипел:
– Смелые вы гости из степи, и добрые. Примите от меня благодарность.
– За что это?
– А за то, что вы моего друга пожалели, да еще и воду ему носите.
– А что же ты сам ему не поможешь? – спросил Бильбо. – Раз он твой друг.
– Мне нельзя. Я древ по имени Дубок. Старших ослушаться не могу. Как бы не хотел. Не могу. Природа моя такая. Была бы моя воля, сам бы вместо Ясеньбора на этом холме встал. А так только и хожу вокруг да около и вздыхаю. Сам весь высох, глядя на его страдания.
Видно было, что Дубок говорит правду. Листья на его ветках пожелтели, побурели, а некоторые и вовсе черными стали.
– Добрые вы, друзья, очень добрые. Не забудет Фангорн вашу доброту.
