— Добрый день, — сказал я.
— Добрый день, сэр.
Их было двое: еврей и его помощник. Я разделся в кабинке и стал ждать, пока мои брюки будут готовы. Я силой заставлял себя сидеть там. Но так хоть убью с полчаса. А что еще придумать? Башмаки почистить? Пять минут.
Пойти перекусить? Тоже недолго.
Девку. Белую девку. Чтобы знать наверняка. Чтобы попробовать.
Теперь я был весь в нетерпении.
— Пошевеливайтесь, — крикнул я хозяину лавки. — У меня свидание с Бетти Хаттон, актрисой.
— Я вам дам немного льда, чтобы освежиться, — ответил он в том же тоне. — Сейчас будет все готово. Но не пораньте ее: ваши брюки режут, что твоя бритва.
— Сяду ей на колени, — сказал я.
— Сзади тоже режет, — сказал хозяин.
Я не стал продолжать. Этот тип был полной противоположностью бармену, уж слишком трепется. Я продолжал ждать, думая ни о чем. Ни о чем. кроме как о белой девке.
Я знал, где такую найти. Одна из тех, что шьются у Ника, хила совсем рядом. Я подвозил ее домой в среднем раз в неделю. Настоящее золотое дно, эта девка. Везет же Нику. Но я все же минут пять провел у чистильщика.
IX
Она сама мне открыла дверь, протирая глаза.
— Привет! — сказал я ей. — Одна?
— За кого ты меня принимаешь.
— За подружку, — сказал я. — Войти можно?
— Конечно.
— Не мешаю?
— Одеваться я могу и перед тобой, — сказала она, — не правда ли?
— Э! — сказал я, — не спеши одеваться.
Она посмотрела на меня, прищурив глаза, и откинула назад закрывавшую лицо челку.
— Чего тебе понадобилось? — сказала она. — Первый раз вижу тебя здесь так рано.
Я положил шляпу на стол и сел рядом с ней.
— А ты ничего, — сказал я.
— Сама знаю, какая я. Тоже мне новость.
— Вполне ничего, — сказал я.
— Странный ты сегодня. Дан.
— Недовольна? — сказал я.
— Чем недовольна?
— Ну, что я пришел…
— Ты лучше скажи, зачем пришел.
— Брось упираться, — сказал я.
Она была совсем рядом, рукой дотронуться можно, и я притянул ее к себе. Она даже не попыталась запахнуть халат и подчинилась без малейшего сопротивления.
— Странный ты тип, Дан, — сказала она.
— Почему это?
— Никто о тебе ничего не знает у Ника…
— А что надо обо мне знать?
Она медлила с ответом, а я уже расстегивал ей лифчик. Ей было лет девятнадцать. Не больше. У Ника всегда бывает свежатинка.
— Откуда ты родом?
— Оттуда…— ответил я, неопределенно махнув рукой.
— Из Чикаго?
— Угу.
— Смешно, — прошептала она. — Они всегда сначала напиваются, а потом уж к нам лезут. Как будто без этого не решаются.
— Вы их неплохо выставляете, — сказал я.
— Но не тех, которые нам нравятся, — ответила она с вызовом и приблизилась ко мне.
Я все сидел на столе, как раз удобно, чтобы целовать ей груди. Это заняло добрых пять минут. Она закрывала глаза и прижималась к моим губам душистой кожей. Я собирался уже раздеть ее догола одним движением, но она меня опередила. Я уже снял с нее, из-под халата, прозрачный лифчик. Живот был совсем без волос, голый и золотистый.
— Странный ты…— повторила она, высвобождаясь. — Что, так на столе и будешь сидеть?
— А ты откуда родом? — спросил я в свою очередь.
— Из Бруклина.
Она засмеялась и потянула меня за руки, чтобы поднять со стола.
— Не стану врать, что родилась в самом шикарном доме на юге от Центрального парка.
— Да и не нужно. Скажи лучше, ты в форме? — Она потянулась.
— Вполне.
Я сбросил пиджак, а она растянулась на кровати. Я скинул башмаки и все остальное. Она зажгла сигарету и спокойно курила, поглядывая на меня краешком глаза. Я уже собрался прилечь к ней, но она остановила меня жестом.
— Достань виски на кухне.
— Я не пью, — ответил я. — Редко.
Во рту еще был вкус спиртного, что я выпил час тому назад.
— Виски тебе бы не помешало, — сказала она, подтрунивая.
Я прекрасно понимал, на что она смотрит.
— Не боись, — сказал я ей, — эта штука заработает, когда надо.
— А я думала, что тебе надо немного горючего, — сказала она.
— Бак полон под завязку.
— Тогда иди сюда…
Она свесила руки с кровати и потушила сигарету в стоявшей на ковре пепельнице. Я подошел и растянулся рядом с ней. Несколько мгновений я ласкал ее. Она молчала и не смотрела на меня.
Я начал думать о том, что со мной случилось. Я попытался целовать все ее тело, сверху донизу. Обычно это помогает, даже когда я очень устал.
Никакого эффекта.
Я продолжал, зная, что мои поцелуи начинают ее возбуждать. Ее голый живот был теплым и крепким, словно золотистая слива на солнцепеке.
Внезапно я отодвинулся. От нее резко пахло мылом.
К черту. Лучше уж спать со стиральной машиной.
Я отстранился и встал. Она раскинула руки и повернула голову набок. Легкая улыбка открывала белоснежные зубы, а ногти цвета бычьей крови впивались в раскрытые ладони. Грудь учащенно вздымалась.
Поняв, что я ухожу, она резко села.
— Дан! Что случилось?
— Ничего.
— Не уходи.
— Нет.
— Почему? Дан… Я тебя умоляю…
— Ты была права, — сказал я. — Ничего не выходит. Ты тут не причем. Я хотел убедиться и теперь, к сожалению, знаю.
— Дан… Прошу тебя… Ты меня так завел…
— Ладно, ладно, — сказал я. — Ложись. Мы это дело устроим.
Она вновь растянулась, а я сел рядом с ней и сделал уж все, что только мог. Не так уж это было весело, но бывает работенка и похуже. По крайней мере, она была чистая. Через несколько минут я увидел, как ее тело напряглось и раскрылось, ладони снова сжались, а затем раскрылись, и вот она уже лежала на спине, спокойная и расслабленная.
— Дан…— прошептала она. — Миленький.
— Все в порядке?
