А если она не решится?
Решится. А если нет, так летом будет время для мужского разговора с Игорем.
Значит, до лета. Как все просто! Взял и отложил! Может, так и неизбежное объяснение с Дашей отложить? Например, сказать ей, что приревновал вчера к Никите, психанул, что он напросился проводить ее? Или вот еще выход – решил проверить ее чувства, поэтому и ляпнул «не люблю». Даша, конечно, обидится, несколько дней не будет с ним разговаривать, но двумя-тремя визитами с извинениями все благополучно закончится.
Да что за идиотская манера – вечно искать ходы для отступления!
Алик не на шутку разозлился на самого себя. Только по пьянке такой решительный, что ли?
Нет, продолжать врать – значит еще больше запутываться. Он все равно не сможет быть с Дашей прежним. И если она ничего не почувствовала вчера, то это вовсе не значит, что ничего не почувствует завтра.
Алика раздражало сегодня все: бегущие по эскалатору, толпа у выхода из метро, долгое ожидание у светофора, безликое здание гуманитарных факультетов.
Эта высотка не пришлась по сердцу еще при поступлении. Все пять лет он с завистью поглядывал на старые корпуса, где занимались естественники. И сегодняшнее раздражение на светлые и темные провалы окон в неуместной напыщенности нового корпуса было привычным. Алик даже удивился, что за всеми своими проблемами он не забыл разозлиться на здание.
– Ну, здравствуйте, милый мой! – От разговора с профессором Алик даже не пытался уйти и пошел прямиком на кафедру. – Как понимать ваше отсутствие?
Глаза Михаила Иосифовича за толстыми стеклами очков были строгими и укоряющими. Но честно говоря, Алик этой строгости нисколько не боялся. В данный момент профессор даже был определенным спасением от надоевших мыслей. Алик улыбнулся и принялся оправдываться:
– Извините, Михаил Иосифович, так уж получилось… Вовремя никак не мог…
– Я думаю, ваша диссертация готова, и моя помощь ни к чему, – насмешливо заключил профессор. – Может, назначим защиту на завтра?
– Стыдно сказать, Михаил Иосифович, но за это время не написал ни строчки…
Лучше уж признаться честно. Профессор кивнул:
– Этого и следовало ожидать. Может, вы решили отказаться от аспирантуры?
– Ну что вы!
– Или хотите переменить тему? Я, конечно, понимаю, что для защиты диссертации по декабристскому движению сейчас требуется определенная смелость. Сейчас модно во всех бедах обвинять революции… – Алик хотел было перебить, но Михаил Иосифович лишь сердито отмахнулся от его движения. – Ничего не имею против! Всегда было проще защищаться по актуальным темам. Или, может, вы хотите иначе взглянуть на декабристов? С точки зрения Ключевского? «Историческая случайность»? «Умная ненужность»?
– Михаил Иосифович! – наконец взмолился Алик. – Ну что вы! Я не собираюсь менять ни тему, ни точку зрения!
Разговор поворачивался в неприятное русло, но профессор помолчал и спросил уже совсем другим тоном, участливым и отечески сердитым:
– Я так понимаю, медицинского оправдания за пропущенные дни у вас нет?
Алик опустил глаза и кивнул.
– Что же случилось? Надеюсь, родители здоровы?
– Здоровы… Это не из-за родителей…
– Ну, хотя бы честно. Что же тогда? Не могли расстаться с друзьями?
– У меня была причина личного характера.
Профессор усмехнулся:
– Скажу откровенно, от вас, Александр, такой легкомысленности не ожидал. Вы что же, хотите обременить себя семьей? – Алик не осмелился ответить утвердительно, да Михаил Иосифович, кажется, и не ждал его ответа. – С этим вам придется повременить, если вы всерьез хотите заняться карьерой. Семья и наука несовместимы. По крайней мере на определенном этапе.
Алик про себя отметил, что это слова старого холостяка, но возражать, конечно, не стал.
– Ну вот что, дорогой мой! Отдых закончился. Я очень рассчитываю на вашу серьезность – работы еще слишком много. Пойдемте, обсудим наши следующие шаги.
Алик вздохнул с облегчением – одним объяснением стало меньше. Остался разговор с Дашей. Но об этом после…
Однако после об объяснении с Дашей поразмышлять не получилось. Он столкнулся с ней сразу, как только вышел из кабинета Михаила Иосифовича. Столкнулся и растерялся.
– Здравствуй, Алечка! – Даша улыбалась, но глаза были напряженными и встревоженными. – Ты хотел со мной поговорить сегодня…
Глава 19
– Да… – Алик замялся. – Я хотел… Но… Может быть, не здесь?
– Я уже освободилась. Поехали к тебе? – Даша говорила отрывисто, по-деловому, внешне совершенно спокойно.
Алик знал, что с ее стороны не будет никаких истерик, но это деловое спокойствие ему совсем не нравилось.
– Да… Поехали…
Дорога показалась нескончаемой. И нескончаемым было их молчание. Каждый думал о своем, каждый готовился к разговору.
– Ну? – Даша аккуратно повесила пальто и села напротив Алика.
– Ты извини… Я вчера наговорил много лишнего.
Даша кивнула:
– Ну наконец-то… Хотя бы соизволил извиниться. Что же ты хочешь сказать? Что встретил другую?
Алик молчал. К такому прямому допросу он не подготовился. Наоборот, он подбирал самые необидные, самые мягкие фразы, готовил долгое вступление. А тут нужно было просто ответить «да», и он не находил в себе сил.
– Что же ты молчишь?
Он поднял голову и заметил в ее глазах сочувственную усмешку. В который раз за последние дни он увидел себя со стороны и оценил всю глупость ситуации.
– Так чем же она лучше меня? – безжалостно поинтересовалась Даша.
– Не лучше… Ты очень хорошая… Ты встретишь другого, лучше меня, достойнее, – сбивчиво забормотал Алик. – Я люблю ее. Я хочу быть с ней всегда, понимаешь?
– Понимаю, – вздохнула Даша и встала. – Ну, пока?
– Даш, ты обиделась на меня? Обиделась, конечно, но я должен был тебе сказать.
– Да, Алик, спасибо. Ты поступил правильно. Я очень благодарна тебе за это. Я пойду?
– Нет! – взмолился Алик. – Пожалуйста, не уходи! Ты… Ты меня ненавидишь?
– С чего ты взял, что я тебя ненавижу? Я тебя понимаю. И знаешь, мне тебя жалко… Ты оказался в дурацкой ситуации, да?
Алик кивнул.
– Честно говоря, я не знаю, что мне делать, – признался он. – Ты мне очень близкий человек, очень хороший друг, и я не хочу потерять тебя. Я очень ценю тебя, уважаю, люблю, но… не так, как ее.
– Я понимаю, не объясняй. Мы, конечно, останемся друзьями.
– Это правда? – Алик спросил с такой искренней надеждой, так по-детски, что Даша снова присела рядом и провела рукой по его волосам.
