— Сейчас выясним! — Толик сжал кулаки и двинулся к мальчишке.
— Эй, ты! — разъяренно крикнул Лешка. — Ты что здесь делаешь?
— Мальчишка вздрогнул, обернулся и взял лопату наперевес, как ружье, вцепившись в черенок обеими руками.
— А вы что здесь делаете? — нагло крикнул он в ответ.
— Ты кто такой?
— А вы кто такие?
Ребят взбесили его ответы. Толик уже хотел ринуться в драку, но мальчишка выставил вперед лопату и предупредил:
— Еще шагнешь — дам в глаз!
Толик был выше и сильнее. Он схватил лопату и попытался выдернуть ее из рук мальчишки.
Мальчишка, видно, сообразил, что сила не на его стороне, потому что вдруг улыбнулся и примирительно сказал:
— Я знаю, что вы тут клад ищете! Я за вами все утро наблюдал.
— Мы-то ищем, а тебя сюда никто не звал! — возмутился Лешка.
— Но я же все разведал.
— Что ты разведал? У тебя есть карта?
— Нету.
— Вот и вали отсюда. Клад ищут только те, у кого карта.
— А если я сторожу скажу, что вы тут землю копаете?
— А если мы тебе сейчас надаем по шее? — Толик угрожающе придвинул свое лицо к лицу мальчишки.
Давайте вместе клад искать, — предложил тот.
— Без помощников обойдемся! — резко ответил Лешка.
— Клад на троих поделим, — продолжал гнуть свое мальчишка.
— Вот еще!
— Жалко вам, что ли? У вас совок, и тот сломался, а у меня лопата настоящая.
Толик и Лешка переглянулись.
— Как ты протащил сюда лопату? — сурово спросил Толик.
Мальчишка охотно объяснил:
— Маленькая хитрость. Я лопату между прутьями решетки протолкнул. Вот здесь, недалеко. А потом прошел в ворота, как все.
— Додумался, — похвалил его Лешка. — Только на клад не рассчитывай. Клад наш. И вообще, тут не клад, а… Ну, короче, это игра такая.
Мальчишка ему не поверил:
— Игра? Ладно вам! Я же в помощь буду!
— Не понимает по-хорошему, — покачал головой Толик.
И тут Лешка торопливо сказал:
— Ладно, пацан. Копай дальше. Мы сейчас вернемся.
Толик уставился на него в недоумении, но Лешка потянул друга за собой. Они влезли в колючий кустарник.
— Тихо! — шепнул Толику Лешка. — Видишь? Это тот, вчерашний!
Мужчина поливал из шланга клумбу, которая находилась неподалеку.
— Он нас заметил? — забеспокоился Толик.
— Нет пока. Сейчас пойдет к этой клумбе и заметит.
— И выставит этого наглеца! — обрадовался Толик.
Лешка вспомнил, как вчера горело ухо, и ему стало совестно:
— Может, предупредим пацана?
— Еще чего! Захотел наш клад вырыть! Теперь пусть получает по заслугам!
Служитель со шлангом закончил поливать клумбу и двинулся к дубу. Его реакцию на раскопки и на вырытую траншею можно было предугадать.
Он бросил шланг, подбежал к горе-кладоискателю, схватил его за шиворот и заорал:
— Совсем с ума сошли?! Все корни повредить решили? Вот я вас сейчас! Вчера отпустил одного, а сегодня другой тут мне окопы роет!
Мальчишка бросил лопату и попробовал вырваться, но не тут-то было: мужчина крепко держал его за шиворот.
— Нет, братец! Теперь-то я тебя не отпущу! Пойдем сейчас к директору парка! Будешь ему объяснять, зачем понадобилось старинный дуб портить.
— Дяденька! — заревел мальчишка. — Это не я, дяденька! Я не виноват! Это другие! Они спрятались!
— Я всех разыщу! — пригрозил служитель, и ребята посильнее вжались в кусты шиповника. — Я вам всем покажу, где раки зимуют! А ты себя не выгораживай! С лопатой я тебя застал! Ну-ка, пошли! Пошли, говорю!
Мальчишка вопил и упирался изо всех сил. Тогда служитель поднял его, оторвал от земли, схватил в охапку и потащил куда-то, забыв и про свой шланг, и про чужую лопату.
Ребята дождались, пока вдалеке стихли вопли пацана и ругань служителя, и вылезли из кустов.
— Он лопату бросил! — Толик поднял лопату. — Вот и хорошо! Сейчас выкопаем клад!
— Удирать надо отсюда. И побыстрее. Этот мужик сейчас вернется и нас к директору потащит.
— Как же удирать? Без клада?
— Завтра придем!
— Да завтра тут уже толпа кладоискателей будет. Пацан всех своих друзей приведет! Давай копать!
— Ты же сам сказал, что копать бесполезно. Дерн везде нетронутый.
— Но где-то же есть этот клад!!!
— Я, кажется, понял, где! В корнях! Не в земле, а в корнях! Под корнями, то есть! Здесь есть тайник!
Толик стукнул Лешку по плечу и радостно спросил:
— А пораньше не мог догадаться?
* * *
Июнь, 1943 год.
Передышка что-то затянулась. Почти месяц мы не двигаемся с места. Наш полк переформировали. Мы теперь являемся частью другой армии. Армия уже ведет бои за ближайшие города, а нас пока оставляют в резерве.
Ожидание боя хуже, чем сам бой. Ожидание выматывает. Каждый день ловим сводки, ждем приказа, готовимся к броску. Но день идет за днем, а мы по-прежнему в резерве.
Один Борис этому радуется. Уверяет, что успеет встать на ноги и сможет и дальше воевать с нами.
Он быстро идет на поправку. Передвигается, правда, пока на костылях, и доктор в госпитале говорит, что о полном выздоровлении речь еще не идет, но Борис заявляет, что уйдет в бой хоть на костылях.
Ноги, — говорит, — не главное. Главное, чтобы руки могли держать автомат.
Преувеличивает, конечно. Какой солдат без ног?
Я часто бываю у него в госпитале. Раз в три-четыре дня. Вот и накануне был.
Он меня во дворе встретил и подмигивает:
— Тебя сюрприз ожидает.
Ну, я, конечно, удивился. Думал, шутит. Я ему в тон:
— Без костылей ходить научился? Или уже плясать можешь?
А он:
— Ноги мои тут ни при чем. Тебя один человек видеть хочет. Пойдем в палату.
Я иду за ним, а сам гадаю — кто же это меня видеть хочет? Наверное, кто-нибудь из ребят, с которыми воевать пришлось. Сколько на войне встреч было, сколько знакомств! Всех и не упомнишь. С кем после боя раненых вытаскивали, с кем землянку делили, с кем из одного котелка кашу ели.
Подвел меня Борис к кровати, а там солдат лежит, весь забинтованный. Только нос из белых бинтов торчит. И рот, как дыра. Кого, думаю, так покалечило? Не узнаешь человека во всех этих бинтах. И признаться, что не узнал, неудобно, и притвориться, что узнал, неловко. Стою над кроватью и молчу. Солдат меня не видит. Глаза у него тоже забинтованы.
