— Радиола? — переспросил Львенок. — Это радио?
— Радио и магнитофон-бобинник.
— Бобинник?! — воскликнул Костя. — Катушечный магнитофон? — Он распахнул цилиндрический контейнер и достал ленту. — Для таких пленок?
— Именно для таких. Именно. Только он не работает. Уже лет двадцать, как не работает.
— А можно я посмотрю? — спросил Львенок.
— Ты разбираешься в магнитофонах?
— В технике, — солидно уточнил Львенок.
— Правда-правда, — поддержал его Костя. — Он дома все на свете разбирает.
— Главное — не разобрать, а собрать, — едко заметила Зина.
— Помалкивай, гениальная актриса, — тут же откликнулся Львенок, но при Леониде Матвеевиче неловко было затевать перепалку, поэтому он ограничился только этим замечанием и попросил отвертку.
— Может, починку оставим на завтра? — предложил Леонид Матвеевич. — Сейчас уже поздновато, а нам еще нужно поужинать. Не думаю, что поломку можно устранить за десять минут.
— За десять минут? — задумался Львенок. — За десять минут нельзя. Хорошо. Я займусь этим утром.
— Вот и прекрасно. Предлагаю общими усилиями быстренько сообразить ужин, поесть, поговорить о наших планах и лечь спать.
Утром Леонид Матвеевич оставил ребятам записку, зашел в парк, отпросился с работы и поехал в Петербург. Необходимо было узаконить пребывание ребят у него в доме.
Львенок охарактеризовал Евгению Кирилловну совершенно правильно. Ей достаточно было увидеть спокойное лицо старика, чтобы свято поверить в то, что он — самый настоящий Зинин дедушка. Ее даже ничуть не удивил тот факт, что к Зининому дедушке погостить на несколько дней отправились еще и Костя, и Львенок, и Ира.
— Одноклассники, друзья внучки, — пытался объяснить Леонид Матвеевич.
— Понятно-понятно! — улыбалась Евгения Кирилловна. — Зачем же вы в такую даль ехали? Могли бы просто позвонить. Неужели я бы вам не поверила?
Леонид Матвеевич был просто ошарашен таким радушным приемом:
— Я заехал за вещами ребят.
— Ах, за вещами! Ну, конечно, конечно. Кстати, Лева вчера забыл в автобусе свою сумку с кепкой и ветровкой.
— В автобусе? — удивился Леонид Матвеевич.
По рассказам ребят он отлично знал историю с сумкой. Сумка никак не могла оказаться в автобусе.
— Да. В автобусе, — подтвердила Евгения Кирилловна. — Кто-то из ребят принес ее и повесил на ручку двери их комнаты. Хорошо, что я заметила ее. Она в моем номере. Пойдемте, я вам отдам.
— Спасибо, — поблагодарил Леонид Матвеевич.
Он сложил вещи ребят в две сумки, распрощался с Евгенией Кирилловной и спустился вниз.
Евгения Кирилловна проводила милого старичка.
— А что это сегодня соседний номер пустует? — любезно поинтересовался мужчина.
Тот самый, у которого был сердечный приступ.
— Как вы себя чувствуете? — заботливо спросила его Евгения Кирилловна.
— Неплохо, — нетерпеливо откликнулся мужчина. — Вы не ответили, куда подевались те мальчики, которые вызывали мне "Скорую"? Я хотел поблагодарить, взял небольшие подарочки, заходил вчера вечером и сегодня утром, но так и не застал их.
— Они уехали в гости. К дедушке. В Петергоф.
— Как жаль! — огорчился мужчина, но если бы Евгения Кирилловна внимательно посмотрела в этот момент в его глаза, то она бы заметила, что это было не огорчение. Скорее, досада и даже злость. — В Петергоф? Отлично. Отлично…
ГЛАВА XII
Бобины
С утра пораньше Львенок вооружился отверткой и колдовал над радиолой. Он открыл заднюю крышку, убрал пыль и паутину и погрузился в изучение механизма. Механизм оказался довольно простой, но резиновое колесико, которое должно было равномерно вращаться, упорно не желало двигаться.
Львенок удовлетворенно отметил, что все лампы целы, и контакты не нарушены. Значит, нужно только заставить двигаться резиновое колесико.
— Тебе помочь? — спросил Костя. — Я не очень разбираюсь в технике, но…
Львенок молча помотал головой, разыскивая сорванный рычажок. Костя больше ни о чем не спрашивал, нашел на книжных полках интересную книгу про насекомых и забрался с ногами в старинное кресло.
— Как успехи, Львенок? — насмешливо поинтересовалась Зина, заглядывая в комнату. — Магнитофон уже работает?
— Заработает. Если ты не будешь мешать, — откликнулся Львенок.
Ему совсем не хотелось отвлекаться сейчас на словесные баталии с Зинкой.
— Мастер-ломастер!
— Уйди, гениальная актриса, пока я не запустил в тебя чем-нибудь тяжелым.
— Очень вежливо!
— Зинка! Я не шучу! — прорычал Львенок. — Я не могу работать, когда ты стоишь над душой!
— Ох-ох-ох! Какие мы нежные! Какие мы ранимые!
Львенок оторвался от поисков рычажка и запустил в Зинку отверткой. Реакция у Зины была что надо. Она мгновенно захлопнула дверь и исчезла. Отвертка упала на пол, не долетев до двери. Львенок и не собирался попадать в Зинку. Просто так кинул. Чтобы не мешала.
— Львенок! — укоризненно произнес Костя. — Она же девчонка.
— Это не девчонка! — возразил Львенок. — Это змея в девчачьем обличии. Большая просьба всем — не отвлекайте меня, сделайте одолжение. Если я не починю магнитофон, то пленки мы не прослушаем. А важнее этого у нас сейчас ничего нет.
Вернулся Леонид Матвеевич, а Львенок все колдовал над радиолой. Он даже не вышел к обеду. Он сидел, перепачканный с ног до головы, низко склоняясь над разобранным магнитофоном, и снова и снова проверял все контакты, все рычаги, все лампы. Должно завертеться колесико. Должно.
И оно завертелось. Сначала медленно, неровно, со скрипом. Потом, когда Львенок закрепил пружинку, оно стало вертеться веселей и ровней, а потом даже соизволило переключиться с одной скорости на другую.
— Ленту! — радостно заорал Костя, возвещая всем о победе друга.
— Погоди! Еще крышку не закрыл, — действия Львенка стали уверенными и спокойными.
Он, не торопясь, закрутил все винтики, поправил мохнатенькую подушечку, еще раз включил и выключил механизм и только тогда велел:
— Теперь давайте пленку.
Костя открыл цилиндрический контейнер и вытащил верхнюю ленту.
— Здесь номера проставлены, — заметила Ира.
— Тогда давай первую, — распорядился Львенок, и Ира отыскала пленку с единицей на пожелтевшей пластмассовой катушке.
Львенок заправил ленту и включил магнитофон. Пленка двинулась, наматываясь на пустую катушку, зашуршала, а потом заговорила тонким детским голосом:
