Тошка болезненно сморщился, когда глянул на часы. Прошло всего семь минут. Если милиция не поторопится, то еще неизвестно, как обернется дело.
— Давай через балкон! — приказал скуластый.
Ну, конечно! Этого ребята не учли! Воры-то не простые! Для них спуститься вниз по балконам — раз плюнуть!
— Стоять! — надрывно заорал Тошка, как орали герои боевиков.
Но это не кино, где грабители застывают на месте! На бандитов его окрик не подействовал нисколько. Или это потому, что у Тошки в руках не было оружия? А может, потому, что его крик был больше похож на отчаянный визг?
И тут заговорил второй грабитель.
— Я не могу, — сказал он, кивнув на балкон.
— А что ты можешь? Ты и так нас один раз уже подставил, когда выпилил дыру в квартиру к глухонемой! Мы с Ленчиком за двумя подсвечниками не ходим! Мог бы узнать сначала, что там есть! Давай на балкон! Это просто, — заверил скуластый. — Мы с Ленчиком уже так удирали.
— Нет, — помотал головой второй.
— Нет альпинистской подготовки? — поинтересовался скуластый.
— Я боюсь высоты.
— Ну, тогда сиди и жди милицию. А я сматываюсь! Бай!
— Стой! — прорычал второй. — Стой!
— Давай сумку! И лезь за мной!
— Не полезу!
— Тьфу! Да пошел ты к черту!
И скуластый шагнул к балкону. Но на его пути стояла клетка с попугаем Прошей.
— Кыш, пернатый! — прошипел грабитель и толкнул клетку.
Клетка перевернулась, но ведь бандиты не знали, что Проша гуляет по квартире, когда ему вздумается, и дверца на его клетке не закрывается.
Попугай вылетел, широко махнул крыльями и прокричал:
— Дур-р-рак!
Это и для ребят было неожиданностью: Алена не сказала им, что Проша говорящий.
— Пошел отсюда! — отмахнулся скуластый, отодвигая щеколды на балконной двери.
И тут произошло что-то совершенно из ряда вон выходящее. В схватку с бандитами вступил Проша. Он подскочил к скуластому и клювом ударил его по ноге.
— А-а-а! — заорал от боли грабитель.
Но Проша не давал ему опомниться: он снова и снова колотил его своим огромным клювом.
— Забери птицу! — непонятно кому кричал скуластый. — Забери птицу!
При всем желании никто из присутствующих не знал, как утихомирить попугая. А уж ребята, понятно, и не собирались его утихомиривать. Молчаливый вор вжался в стену, наверное, боялся, что птица нападет и на него.
— А-а-а! Забери! А-а-а!
— Фас, Проша, фас! — радостно крикнул Славка, позабыв, что попугай вряд ли понимает собачьи команды.
Рыжик тоже вошел в азарт и залаял так, что в ушах зазвенело.
В этот момент входная дверь с грохотом распахнулась. Это приехала милиция.
— Всем стоять! Руки вверх!
Маша и Славка облегченно вздохнули, а Тошка зачем-то поднял руки. Потом он сообразил, что это приказали не всем, а только грабителям. Он торопливо опустил руки.
Скуластый продолжал отбиваться от Проши. Он выл от боли и уже не обращал внимание ни на что, подпрыгивал и взмахивал какой-то тряпкой.
— Не двигайтесь, — сказала Алена, подходя к Проше. — Прошенька, Прошенька, пойдем кушать. Кушать, Прошенька!
Эти слова оказали на попугая магическое воздействие. Он тут же потерял всякий интерес к скуластому и важно зашагал к Алене.
— Кушать, Прошенька, кушать, — повторяла Алена, выводя попугая в соседнюю комнату.
К Проше проявили уважение даже видавшие виды милиционеры. Они застыли навытяжку, когда Проша проходил мимо них.
— Вот это попугай! — с восторгом прошептал Славка. — Мне бы такого!
* * *
Маша попрощалась с мальчишками на площадке:
— Ну, пока, победители!
— Пока! — весело откликнулись Славка и Тошка, а Рыжик тявкнул.
Дома «победителей» встретила рассерженная мама. Мальчишки с первого взгляда узнавали, сердится мама или нет. Теперь она точно сердилась. Они еще не знали из-за чего, но уже быстро перебирали в уме все свои грехи.
Рыжик тоже знал, когда мама сердится, поэтому сразу стал тише воды, ниже травы. От лихого пса, только что задержавшего двух грабителей, не осталось и следа. Он быстренько юркнул на свою подстилку и ожидал дальнейших событий.
— Антон! Я только что встретила твою классную, — сурово начала мама.
Ах, вот оно что! Это, конечно, не очень по-братски, но Славка и Рыжик вздохнули с облегчением: мамина гроза пройдет стороной.
Зато Тошка напрягся.
— Она мне сказала, что по русскому у тебя в четверти выходила двойка. Так?
— Так, — еле слышно произнес Антон. — Но мне поставили тройку.
— Только потому, что учительница тебя пожалела, — безжалостно закончила мама. — Так?
— Так, — вздохнув, согласился Тошка.
— И ты скрывал от меня дневник.
Тошка промолчал. А что говорить? Да, скрывал две последние недели. Потому что там красовались неисправленные двойки.
— Ты говорил, что дневник на проверке?
— Да.
— А учительница сказала, что так и не дождалась моей подписи возле твоих двоек. Как это понимать?
— Я не хотел тебя расстраивать…
— А если бы тебе в четверти поставили «два»?
— Тогда бы я тебе сразу сказал.
— Тогда было бы уже поздно.
— Почему? — удивился Тошка и резонно заметил: — Ты мне не можешь помочь по русскому, и папа тоже. Я видел ваши школьные тетради. Там ошибки и двойки за диктанты.
Мама даже поперхнулась от этой железной логики.
— Но мы бы могли нанять репетитора, — сказала она. — Мы могли бы обратиться за помощью к Маше. Она отличница…
— Я уже к ней обратился. Она обещала меня подтянуть за время каникул, — ответил Тошка.
Он врал. Машу он ни о чем не просил. Нет, у него действительно мелькнула такая мысль, но потом он подумал, что на каникулах надо отдохнуть, и оставил это дело до начала третьей четверти. Какая разница? Что изменится за десять дней?
Но мама пусть думает, что он все каникулы будет заниматься. Так ей спокойнее. И Тошке тоже. Его перестанут упрекать за не полученную двойку в четверти.
— Это правда? — Мама пристально посмотрела на Тошку.
Она тоже отлично знала своего сына. И знала, что он врет на каждом шагу. Но сейчас у Тошки был такой искренний вид, что она поверила. На всякий случай, правда, сказала:
