…Стыдно, но мне жалко их до слез…
…«Да верить-то хочется, только сказки все это», – так и сказал…
…Форточник – вор, который забирается в комнаты через форточку. Хипесник – вор, обкрадывающий посетителей проститутки при ее участии. Карманник – это тот, кто лазит по карманам. Глупые слова…
…И взялся за галстук. Я только тут не выдержал. До этого терпел. Но галстук лапать?!.
…Как вообще можно так существовать?!»
Лерка – та девчонка, которая сидела в колонии, – наконец-то добилась закрытия социальной столовки. О том, что это такое, Денис узнал только здесь – это было место, где бесплатно кормили детей из совсем уж нищих семей. Естественно, обкрадывая нещадно. Теперь столовка перешла под контроль отряда «Охотники» и стала называться «Третья пионерская столовая» (подобные вообще-то уже были в других местах города). В ней заправляла все та же Лерка, подавальщицами работали ее девчата, а на кухню Лерка через каких-то знакомых выцепила двух молодых мужиков, отбухавших по восемь лет в армии именно на должностях поваров. Здоровенные ребята на поваров ничуть не походили, и Денис искренне думал, что под такой маркой Лерка нашла охрану – пока как-то не сунулся на кухню, где был поражен почти сказочным зрелищем работы Мишки Загряжского, младшего из новеньких.
Стоя около шкворчащего здоровенного противня, на котором бурлило масло (настоящее; и пахло в кухне мясом, а не ливером), рядом со столом, где высилась груда котлетного фарша, Загряжский, что-то напевая, раскачивался корпусом по странной траектории, и Денис решил – взвинченный последними событиями, – что повар «треснул». Но присмотрелся и раскрыл рот. Мишка делал движение корпусом и руками – отхватывал кусок фарша – мгновенным движением формировал лепешку котлеты – делал еще одно движение – и котлета летела в масло. Потом все повторялось снова. При этом на противне выстраивались совершенно ровные ряды абсолютно одинаковых котлетных колобков. Это было похоже на волшебство, и смотреть на Загряжского было так же приятно, как на любого умело и со вкусом работающего человека…
В самой столовой – чистом зале, за длинными столами на широких скамьях молча и увлеченно лопал «контингент». Кстати, он сильно отличался от уличного уже потому, что без захода в душ Лерка сюда просто никого свирепо не пускала. Никакого галдежа и ссор – девчонки Лерки мгновенно пускали в ход полотенца. Да никто особо и не нарывался – внимание мальчишек и девчонок занимала еда.
Денис был потрясен тем, как они ели. Ни крошки не оставалось не только в тарелках и чашках – даже на столах. Каждую порцию провожали голодными глазами, как будто жалели, что не могут съесть все. Особенно тяжело было смотреть на малышей, просто невыносимо было смотреть, и Денис ожесточенно подумал, что понимает Лерку, которая хотела временами перейти к терактам… А одежда!!! Некоторые в натуральных лохмотьях! Многие босые. Почему их семьи толкутся в городе, не понимал Денис, кругом же полно земли!!! И уже подписан указ – бери, работай, ссуда беспроцентная, помощь техникой; отец про это говорил! Денис слушал их тихие разговоры и не мог вникнуть в проблемы, с отчаянием понимая, насколько они далеко от него, – как перебросить через эту пропасть хотя бы хрупкий мостик?! Лерку и ее девчонок они воспринимали как «своих», которым просто больше повезло. А он, Денис Третьяков, вызывал у местных скорее неприязненную робость, как некий… да, некий непонятный полубог – может, и не злой, даже скорее добрый, но точно чуждый людям…
Это были новые мысли. Взрослые мысли…
…Кстати, контингент мыл посуду, убирал помещение, делал еще массу мелких дел – безропотно и быстро. Когда Денис было попытался возмутиться – мол, а как же бесплатно?! – Лерка на него наорала: мол, не фиг рожу раскармливать, пусть видят, что за хорошее надо платить трудом, и не ждут халявы!!! Денис смешался и отступил, а позже понял: а ведь она права. «Благотворительность» развращает…
Продуктами столовку снабжал кооператив «Колос». Его возглавлял фермер, тезка Дениса, по фамилии Байрамов. Сам бывший беспризорник, один из немногих «примеров», которыми раньше местная власть любила тыкать в глаза недовольным – мол, вот, смотрите, чего у нас можно добиться трудом! Байрамов же говорил, что ему просто повезло; упорство – да, но в основном чистое везение. Он разбогател, создал кооператив – но прошлого не забыл и регулярно отгружал во дворе столовки свежайшие продукты. Байрамов был высоченный, худющий, как жердь, но очень сильный – и, на взгляд Дениса, страшноватый, с плоским лицом и раскосыми глазами. Но малышня к нему липла, и сейчас, когда Славка остановил «Харлей» у въезда во двор столовки, фермер как раз, расставив руки, вертелся на месте с ровным гудением, изображая карусель – а на каждой руке у него, с визгом поджимая ноги, висели по три малыша. Лерка, стоя в дверях черного хода, наблюдала за происходящим с удовлетворенным видом матери процветающего семейства.
– Вот будет жена кому, – шепнул в ухо Славке Денис.
Юный дворянин покосился на приятеля:
– На что намекаешь?.. – И окликнул: – Денис Сапарович, а нас покрутите?!
– Угу, бычков таких, – буркнул он, ссаживая мелких в кузов грузового джипа. – Садитесь, по домам развезу… – Восторженный визг заглушил его дальнейшие слова.
– Чего приперлись? – вежливо спросила Лерка и дерзко метнула мимо лица Славки свою пшеничную косищу.
– Денис сватать тебя хотел, – невозмутимо ответил Славка.
Денис, потрясенный таким коварством приятеля, окаменел, а Славка, фыркнув, шмыгнул мимо Лерки в столовую. Та ругнулась вслед и смерила Дениса взглядом:
– Правда, что ли?
– Н-не-ет! – выдавил Денис.
– Жаль, – призналась Лерка.
Денис почувствовал, что краснеет – ни к селу ни к городу, – и поспешил тоже войти в зал.
Там как раз шла уборка – пахло чистой водой, какой-то химией, но тоже приятно. Славка, сидя на стуле верхом, изучал меню на завтра. Оглянувшись через плечо на подходившего к нему сердитого Дениса, с выражением прочел:
– Бефстроганов.
– Пошутил? – буркнул Денис. – Хватит, поехали, ты меня в книжный обещал отвезти. Или правда решил Лерку навестить?
Из кухни высунулась одна из девчонок, предложила:
– Жрать будете?
– Неужели что-то осталось? – сердито спросил Денис.
Трое пацанов, мывших пол, захихикали в унисон, но тут же замолкли и еще усердней завозили тряпками.
– Вас этим не накормишь, – не осталась в долгу девчонка и скрылась на кухне, откуда почти тут же кто-то запел, бездарно и старательно подражая Бештину
[15]
:
Жизнь ни за грош —
