– Крылья проклевываются, – сообщил Денис.
– А ну тебя! – Олег замахнулся, и Денис швырнул его на пол – без нежности:
– Примерно так. Вставай, будем отрабатывать…
…К завтраку мальчишки спустились, когда Ольга Ивановна уже собиралась идти наверх – узнать, что же там ритмично и глухо бухает об пол? Олег потирал, вывернув руку, спину. Денис выглядел довольным донельзя. Переглядываясь и пересмеиваясь, они уселись за стол, и Ольга Ивановна – очень довольная и почти не верящая в то, что ее сын так быстро и явно сошелся с сыном Третьяковых, – поставила перед мальчишками тарелки с рисом и бараниной и положила по паре пирожных с заварным кремом. Денис немедленно вгрызся в одно и перепачкался кремом до ушей. Подумав, Олег последовал его примеру. Ольга Ивановна сперва подняла брови, а потом разразилась:
– А ну – положили сладкое! Пятилетки, что ли?! Ешьте, как положено! – и шлепнула по столу полотенцем.
– Фкуфно, – оправдывающимся тоном отозвался Денис и все-таки нагло доел пирожное.
Олег с сожалеющим вздохом отложил недоеденную половинку.
– Кто ж сладким аппетит портит? – Ольга Ивановна вздохнула.
Денис, вытирая возникшие от молока, которым он запил пирожное, «усы», льстиво сказал:
– Ну вы же так вкусно готовите, теть Оль… как тут можно аппетит перебить?! – И в подтверждение своих слов подтащил к себе тарелку. Другой рукой он извлек из-за резинки трусов письмо Войко и, развернув его, пристроил на полуопустошенный стакан с молоком.
Олег, который следил за глазами Дениса, вдруг испытал что-то очень похожее на ревность. Третьяков-младший совершенно явно отключился, на губах появилась легкая улыбка. Олег знал, что письмо пришло из Петрограда, от какого-то тамошнего друга Дениса. Олег хмуро подумал, что, конечно, этот тамошний парень в сто раз лучше и в сто раз больше умеет, чем он, Олег, – вон как Денис даже губами зашевелил и хихикнул… а вот нахмурился и вздохнул… Как с таким сравниться? А сравниться – хотя бы чуть – очень хотелось, просто очень!
И он удивился – как же так получилось, что для него, вечного одиночки, этот странный по местным меркам парень – беспечный и целеустремленный – стал… похоже, стал лучшим другом за фактически какие-то часы?! Мишка говорил что-то такое – мол, когда говоришь с этим имперцем, то… а дальше крутил пальцами в воздухе. Олег тогда посмеялся. А ведь правда…
Денис поднял ожившие глаза и подмигнул:
– Ну, чего? Доедаем и пошли одеваться, ага?..
…Но, оказавшись наверху, Денис не спешил одеваться. Он достал из стола конверт и разложил на столе деньги – не те, вчерашние (сумку с ними Олег запер в свое отделение шкафа, потому что Денис бросил ее в изножье кровати), а какие-то еще.
– Это что? – поинтересовался Олег, закатывая рукава рубашки.
Денис поднял голову.
– Да вот, – вздохнул он, – отец дал деньги до конца года… Думаю, миллиончика два из них можно пристегнуть к нашим тридцати.
Олег застыл, держа в руках шорты.
Нет, ну понятно, ладно. Добыл деньги на общее дело. Пусть. Но свои – свои-то! – сюда прикладывать?!
– Не пойму, – честно признался Олег. – Ты сумасшедший или…
– А сам как думаешь? – Денис проверил пистолет и убрал в поясную сумку. Потом отсчитал два миллиона крупными купюрами и отодвинул на край стола.
– Не знаю, – задумчиво сказал Олег. И решительно добавил: – Но мне плевать. Лучше сломать шею с тобой, командир, чем гнить от тощищи дальше.
– Чудак, – Денис протянул Олегу пару купюр. – Держи, водички попьем, у вас вода газированная классная такая…
…Здание клуба было открыто и почти пустовало. Почти – потому что Шенк бродил там и пытался начать уборку. Но было ясно, что старику делать это – все равно что муравью двигать жилой дом. Можно, конечно, стараться, но бессмысленно…
– Доброе утро, Франц Ильич! – весело отрапортовал Денис, на ходу снял рубашку и заново повязал галстук на голое тело. – Ну, мы пришли!
– Дело сделано, – не без сарказма проворчал старый учитель. – Как деньги, добыла их Валерия Вадимовна?
– Добудет, – кивнул Третьяков-младший. – А пока есть наши руки. Они, как известно, делают то, чего боятся глаза. С чего начнем?
– С начала, – пробовал продолжать давить сарказмом Шенк, но Денис покладисто кивнул:
– Значит, чистим сцену, все равно – наше будущее владение… Олег, осторожней, в тот угол надули, я сам видел!
* * *
Мальчишки проработали до полудня, то и дело отгоняя Франца Ильича, который порывался помочь физически. В конце концов он просто сел в зале и хорошо поставленным голосом начал читать что-то вроде лекции по истории хребта Голодный.
А когда в полдень все трое высунулись в поселок – перекусить, то попали в кипящий котел…
Учиненный Валерией Вадимовной в понедельник утром рейд по поселку напоминал казачьи набеги или рейды германских дружин самой смутной поры Безвременья. Она вихрем пронеслась по Седьмому Горному, оставляя позади сердечные приступы, трясущиеся руки, выпученные глаза и таблички «закрыто до выяснения» на дверях магазинов, аптек и контор.
В сопровождении воспрянувшего духом и трезвого Есипова, полицейских офицеров Кенесбаева и растерянно-ошеломленных представителей компаний и структур Третьякова одним ударом сокрушила основы процветания «лучших людей». Разом были закрыты семь продуктовых магазинов, три аптеки, две оптовые базы, четыре рабочие столовые, один ресторан. На сливные трубы в «Заготмясе» Валерия Вадимовна самолично наложила пломбы. В «Высшем вкусе» и еще одном «элитном» магазине цены волевым решением были снижены до реальных – в семь раз, директор «Заготмяса» Митрохин, попытавшийся бурно протестовать и вспоминать совместный ужин, отправился в тюрьму в наручниках. Явившиеся – оперативно, надо сказать, – протестовать трое перекупщиков были встречены радостно и немедленно посажены под домашний арест Кенесбаевым – «до выяснения наличия обстоятельств», как он неожиданно косноязычно и весьма радостно выразился. Туда же отправились заведующие аптеками и директора оптовых баз и столовых. Около магазинов и «элитных» аптек, где тоже были снижены цены, образовались было толпы намеревавшихся перераспределить ценности немедленно и бесплатно, а также отпраздновать наступление эры справедливости поджогом пары зданий. Но там выставили полицейские кордоны – после пары очередей в воздух радетели справедливого грабежа рассосались, и их заменили не менее обалделые, но намного более тихие хвосты домохозяек из рабочих районов, все еще не верящие в то, что продукты сейчас будут продавать всем и не оставят лежать на базах впредь. (Одновременно с этим Борис Игоревич со злокозненной ухмылкой подписал у себя документы, согласно которым работникам закрытых предприятий продолжала выплачиваться заработная плата из фондов руководства. Под занавес напряженного трудового дня Валерия Вадимовна оштрафовала практически все поселковое руководство на жуткие суммы и объявила, что завтра же на центральной площади состоится митинг, где она подробно объяснит всем желающим политику нашего времени и ответит на любые вопросы. Пока же указанные штрафы будут вложены в выпуск бонов «Фонда поселка». Борис Игоревич между тем посетил редакцию газеты – по дороге домой – и посоветовал Балаганову на первой странице напечатать подробный отчет о произошедшем с фамилиями и суммами… а иначе газета выйдет все равно, но украшать список будет и его фамилия. Взаимопонимание между штабс-капитаном и редактором было найдено мгновенно. Балаганов ухитрился поинтересоваться, не стоит ли придумать газете какой-нибудь оптимистичный герб и подходящий лозунг в духе Империи, чем вызвал легкую тошноту даже у небрезгливого Бориса Игоревича…
