«А если я киповый неправильно завязал… он сейчас…» – бессвязно подумал Денис, но вокруг запястья уже сомкнулись твердые, сухие, горячие пальцы – и пацан неожиданно сильно почти втащил Дениса на балку.
Они сидели друг против друга. Денис тяжело дышал, потом подергал, выплюнув, шнур – киповый послушно распустился. Мальчишка помог Денису вылезти из «беседки», они отвязали шнуры от балки, смотали их и полезли вниз.
Когда они спустились, Денис сразу сел и спрятал голову в коленках, накрыл сверху руками. От страха все тело дрожало, как студень. Мысли были ленивые и противные. Потом внутри все туго сжалось; быстро выпрямившись, мальчишка вытошнил в сторону завтрак и опять спрятал голову, надеясь, что его спаситель уйдет. Чтобы не смотреть на труса… и чтобы самому Денису не пришлось смотреть на него – трусу на смельчака…
Но, когда Денис поднял голову, мальчишка не ушел. Он сидел рядом и смотрел на клубы облаков. Потом перевел взгляд на Дениса – и во взгляде не было ни насмешки, ни даже превосходства.
– Пить хочешь? – Мальчишка отстегнул от ремня фляжку.
Денис мотнул головой, снял свою, прополоскал рот и напился. Встал, подобрал кеды. Хмуро сказал:
– Я… пойду…
Даже не сказал, а спросил, как будто мальчишка был тут полным хозяином и мог разрешать и запрещать что-то делать.
Тот поднялся тоже. Кивнул:
– Ага, пойдем… – И вдруг, задрав голову, признался: – Я туда не лазил никогда. Поднимался так, – он чиркнул в воздухе ладонью, – на один этаж, на два. А дальше гляну – страшно лезть.
– Врешь, – недоверчиво сказал Денис.
Мальчишка пожал плечами:
– Зачем мне врать? А сегодня иду, глянул – а там ты сидишь. Ну, думаю, вот это смельчак…
– Ага, – горько сказал Денис. – Смельчак. Повис, как попугай на жердочке…
– Ха, – ухмыльнулся мальчишка. – Можно подумать, ты виноват, что ферма лопнула. Это, если хочешь знать, форс-мажор. Непреодолимые обстоятельства.
– Я боялся, что ты за взрослыми рванешь, – сказал Денис по-прежнему хмуро.
Мальчишка изумился:
– Я что, контуженный?! Мне мой зад дорог, я на нем сижу часто. Меня отсюда и так гоняют, а дома вообще… Сказали бы: «Ах, слов не понимаешь?» – ну и… – и он звонко шлепнул себя ладонью по мягкому месту. Поморщился: – Ой, больно…
Денис хихикнул. Посмотрел на мальчишку уже внимательно. Спросил с заминкой:
– А у тебя… ты… в общем, у тебя дом есть?
– А как же? – удивился мальчишка и засмеялся: – А! Ты думал, что я как в книжке – этот, беспризорник?!
– Ну, – признался Денис. – Вернее… я сперва подумал, что ты… призрак, что ли.
– Не, я не призрак, – мальчишка опять засмеялся. – Я Войко. Войко Караджич, мы сюда в начале лета переехали. А так я хожу, – он потоптался на месте, – потому что так удобнее… и вообще, я все равно изгваздаюсь весь. Я эту одежду и домой-то не ношу…
– А, вот почему я тебя не знаю! – обрадовался Денис. – Денис… Третьяков, – он протянул руку, перепачканную ржавчиной. – Ой, вот это я… – он оглядел себя с головы до ног. – Мне тоже будет по попе… Пошли искупаемся?
– Пошли, – охотно согласился Войко.
– Погоди, а почему у тебя такое имя странное? – заинтересовался Денис. – Войко. Да еще Караджич…
– А я серб, – просто сказал мальчишка.
– Се-е-ерб?!.
…Денис никогда в жизни не видел сербов. И все, что он знал о них буквально до позавчерашнего дня – это что на юге, на Балконском полуострове (так он тогда называл Балканский полуостров), живет такой народ. Несколько маленьких княжеств. Какие-то собираются присоединяться к Империи, какие-то чего-то медлят (хотя чего тут медлить?!). Но… бывают же в жизни такие совпадения! Как раз позавчера он пробрался на «взрослый» сеанс в «Солярис». На фильм «Люди из Черных Гор». Одноклассники, которым уже повезло, округляя глаза, рассказывали, что фильм «прямо страшный, но такой!..» – и малосвязно пересказывали содержание, захлебываясь словами.
Да, фильм был такой. Денис понял, что он будет такой, еще в самом начале, когда на фоне горящего дома стоял, стиснув кулаки, молодой мужчина и глядел остановившимися глазами на то, как у самого порога горят два лежащих в обнимку тела – женщины и ребенка. И сквозь треск огня прорывалась рычащая песня про ненависть… Денис запомнил строчки:
Ненависть – юным уродует лица!
Ненависть – просится из берегов!
Ненависть жаждет и хочет напиться
Черною кровью врагов!
И страшным фильм был тоже. Конечно, там были объятия-поцелуи, но его сделали «для взрослых» точно не из-за этого. Денис, сидя в углу за верхним рядом с еще несколькими такими же «зайцами», иногда зажмуривал глаза, не выдерживал. Все равно никто не видит в темноте… Раньше он ни разу не попадал на такой фильм.
Фильм был про сербов. Как на них – тоже тогда, в начале войны, напали те, кому враг заплатил деньги. И начали жечь деревни и городки. Вот тут смотреть было почти нельзя. Зато потом!!! Денис захлебнулся от гневного ощущения справедливости, когда те, кто выжил, объединились вокруг главного героя – бывшего молодого инженера. Ух, они дали бандитам! И потом еще дали – когда высадились морские пехотинцы врага, понявшего, что наемники сами не справятся. И пусть у тех была техника разная, и было их больше – сербы и их били. И про Россию там тоже было. Сербы иногда говорили про нее – как про старшего брата. И погибли за нее… Взорвали авианосец, который шел вдоль их берегов в Крым. Могли не делать этого, потому что осталось мало людей и все очень устали и измучились воевать (такого тоже Денис не видел раньше в кино). Но когда серая громадина поползла мимо их берегов – не выдержали. Разбили авианосец катерами со взрывчаткой и почти все погибли. А оставшиеся в живых еще долго оборонялись на прибрежных скалах. И последняя картина врезалась в память – разрушенные позиции, лезущие со всех сторон вражеские солдаты, флаг на кривой палке и голос последнего оставшегося в живых – пацана-пулеметчика, немногим старше самого Дениса. Как он сидит около разбитого пулемета, держит в руках по гранате с вырванными кольцами, улыбается и поет – громко так, сильно:
Марш! Марш,
Генерал наш…
Изображение смещается, враги с ликующими воплями прыгают в окоп сразу с нескольких сторон.
Двойной взрыв.
Флаг стоит.
На его фоне – всплывает надпись:
СЕРБСКИМ БРАТЬЯМ, В ГОДЫ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ СТОЯВШИМ ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ РЯДОМ С НАМИ
Все. Экран чернеет. Надпись: КОНЕЦ. И почему-то нет обиды за погибших героев…
… – Серб?! – повторил Денис и недоверчиво оглядел мальчишку. Войко был совсем обычный. Не киношный. Хотя… и там люди тоже были обычными и часто совсем не героическими на вид. Вот и Войко – какой бы ни был, а залез-то на мост он. – А как же ты здесь?
