Послышался дружный невеселый смех. Тонколицый мальчишка лет двенадцати рассудительно и негромко сказал:
– Но ты-то вроде тоже не голодный, а?
– Не голодный, – кивнул Денис. – И Олег не голодный, и у Мишки скоро с едой проблем не будет. Вот я и думаю: вы-то чем хуже? Вот кто о чем мечтает? Ну, я слушаю. Подумайте так – ну вот у кого какая мечта в жизни?
Пацаны примолкли. С взрослым они бы, конечно, не стали играть в такие игры, постеснялись бы. Но, сколько бы каждый из них ни отработал в своей жизни тяжелых часов и дней, они все оставались мальчишками, а Денис – Денис был напорист, быстр и немного подавлял. Поэтому сперва робко – но пошли мечты. В основном о деньгах. Чтобы их было много-много. Денис такого не ожидал и растерялся – к счастью, увлекшиеся разговором ребята этой растерянности не заметили, а Денис сообразил, что деньги-то ребятам нужны просто чтобы еды купить, подарков родным, хороший дом… О разной придури или просто излишествах речь не шла – не считать же излишеством искреннее чье-то пожелание каждый день есть мороженое? И Денис удачно вклинился вновь.
– Хотите дам вам всем денег? – предложил он. – Нет, я серьезно. Ну, дом не купите, но на мороженое с подарками хватит. Вот прямо завтра раздам всем желающим. За просто так, без возврата.
– Эге, – крякнул кто-то. – С чего?
– Ну, раз вам деньги нужны, – пожал плечами Денис. – Только… вот я не пойму. Ну, возьмете вы деньги. И побежите с ними по магазинам или домой. А вокруг-то все так же и останется. Потратите вы эти деньги. Обязательно потратите. Или отнимут их у вас. И что? Опять ко мне прибежите? Так у меня их уже не будет.
Мальчишки примолкли. Потом плечистый сказал:
– Мы про это вон с Олегом и с Генкой говорили. И вообще я про это думал. Ну, а что делать-то? Вот если батька твой с мамкой не врут – может, они и сделают, как в Империи у вас.
– Ага, – кивнул Денис. – Конечно. Они приехали и сделают, а вы придете и поселитесь. Со старыми вшами на новую простыню.
Мальчишки посмеялись. Тонколицый сказал:
– А ты расскажи, как у вас пацаны в Империи живут. И куда вы своих вшей дели. Только уговор – не врать.
– Клянусь – не совру, – Денис взялся за галстук. – Вот. Я за галстук держусь.
– А так не врут? – серьезно спросил тонколицый.
Денис помотал головой и спокойно-торжественно сказал:
– Нет.
– Ну… тогда рассказывай.
– Я не знаю… о чем, – вдруг вновь растерялся Денис. – Вы лучше спрашивайте… а я буду отвечать.
– А правда, что у вас богатых нет? – тут же сунулся самый, наверное, младший из мальчишек – круглолицый, стриженный ежиком. Он даже вперед подался и рот приоткрыл.
– Неправда, – ответил Денис. – У нас нет капиталистов. Тех, кто богатство нажил не своими руками и не своим умом. Нечестно. У нас не богатых нет. У нас бедных нет. Понимаешь?
– Ага! – мальчишка закивал. – Это здорово!
– А правда, что у вас людьми не торгуют? – спросил кто-то из темноты.
– Конечно, нет! – возмутился Денис. – Я про такое и не слышал даже у нас! Попробовал бы кто!
– Ага, а чего сделаешь, если лапа на самом верху? – настаивал тот же голос.
– У нас так не бывает, – отрезал Денис. Он понял, о чем речь. – Ну… я не знаю, ребята. Просто не бывает – и все. Я не могу объяснить.
– Да тихо вы, – вдруг бросил плечистый. – Пусть он про пионеров своих расскажет. Олег говорил – это важное самое.
Тут Денис был в своей тарелке – даже вздохнул незаметно с облегчением. И следующие полчаса говорил, не переставая, с тем огнем, который дает человеку только вера в то, о чем он говорит.
Его слушали. Внимательно и оценивающе, все – даже Мишка, который это уже читал, и Олег, тоже знакомый с темой.
– В общем, – тяжело дыша, как после бега, закруглился Денис, – у меня есть книжки, могу дать почитать. А фильмы можно посмотреть прямо у меня на проекторе.
– Кино, что ли, свое?! – удивился кто-то.
Его перебили:
– Погоди с кино своим. Тут не про кино разговор, – это говорил плечистый, который хвалил шахты. – А вот скажи, что нам это даст, кроме лишних хлопот?
На Дениса снова уставились все. Лицо Олега – Денис заметил – стало отчетливо-тревожным, он и сам, наверное, понял это, потому что отклонился в темноту – скрыть это выражение. Мишка кашлянул, завозился.
– Что? – Денис на миг опустил глаза, потом – решительно вскинул. – Будущее, о котором не стыдно мечтать. А не карманное, для внутреннего употребления. Понимаете? Будущее. Это много. Очень много.
Он сказал – и с досадой подумал, что не нашел нужных слов.
Коротко стриженный встал, повел плечами и, сделав шаг, протянул большую ладонь Денису:
– Санька… В общем, я к тебе запишусь. За себя только говорю, но слово верное…
…Когда Денис пожал – вполне торжественно – последнюю руку, то выдохнул так облегченно, что все захохотали.
– Ну, тогда ладно, – сказал он без улыбки. – Завтра в десять утра – сбор в клубе. Кто не придет – буду считать, что его тут и не было. А кто придет – не обессудьте. Вот это и будет наш первый настоящий сбор и первое настоящее пионерское дело!
– Придем, – заверил Санька. – Ты картошку-то будешь? Вон, одни угли остались, самое время печь. Или даром тащили?
– А может, пионеры картошку печеную не едят? – то ли всерьез, то ли в шутку поинтересовался стриженый младший – Пашка (или Пашкин, как его грубовато-ласково называли старшие).
Вместо ответа Денис хмыкнул, кашлянул и рванул знаменитую «Картошку».
А за спиной – щелкнул пальцами на левой и на правой руке.
На удачу.
Третий шаг был сделан.
Глава 24
Подарок
К своему величайшему изумлению, утром – когда их подняла Ольга Ивановна, Денис обнаружил на кухне соседского Никиту. Как ни в чем не бывало, он сидел за столом, пил какой-то сок и, увидев вошедшего Дениса, который на ходу завязывал галстук, слез со стула и солидно протянул руку. Как видно, страшных имперцев он уже не боялся.
– Привет, – Денис пожал его лапку. – В гости?
– Я пришел щенка проведать, – важно сказал мальчишка и, увидев входящего Презика, тут же рухнул на четвереньки.
Начался процесс братания. Денис не без интереса наблюдал за этим делом. Ольга Ивановна опасливо сказала:
– Как бы родители его не нагрянули…
– По-моему, мы его водкой не поим, – суховато заметил Денис. – Вообще, это странно устроено у вас все… – но конкретизировать не стал, так как это значило говорить об очевидном. – А старшие где?
