– Кто из вас курит, кто нет – я не знаю. – Он лукавил, ему, никогда не курившему, по запаху ничего не стоило определить даже место, по которому прошел курильщик – уже после того, как того и след простыл. – Но вот вам и еще одно испытание – у кого силы воли хватит бросить… А сейчас, – он подмигнул всем, – давайте кино крутить.
– Киноооо? – протянул кто-то.
– Он вчера обещал… – шепнули в ответ.
– Да где тут? – недоверчиво спросил еще один.
– А прямо тут, – Денис простер руку в сторону стены (они как раз сгрудились в помещении за обитой металлом дверью, где хранилось недавно всякое ценное барахло – его Денис мысленно определил под знаменную; окон тут не было).
Олег, невольно ухмыляясь, жестом фокусника сдернул старую штору с киноаппарата.
– Ух тыыыыы… – это был общий возглас.
Пошло шевеление – все быстро рассаживались прямо на полу, тесными рядами. Стены – отлично – были белыми, – а шкафы успели вытащить. Правда, начисто не обнаружилось розетки, но Денис, заправив пленку, врубил аккумулятор.
Это был фильм про Кивач…
…Если честно, Денис забыл о том, где находится и кто вокруг. Он смотрел на своих друзей – и ему казалось, что рядом они и есть; отсматривают только-только сделанную работу. Он смеялся, постукивал рукой по корпусу мягко стрекочущего аппарата – и опомнился, только когда Генка Афанасьев, сидя на камнях около речки и склонив голову к гитаре, рванул:
Уползай от меня, злая кобра-тоска!
Я тебя вышвырнул из своей души!
Я уже не держу пистолет у виска,
И потерян кинжал в колдовской глуши!
И нам еще жить – лет по двести, по триста!
И незачем плакать о прожитых днях!
Танцует гитара в руках гитариста —
И мчатся минуты на резвых конях!..
[31]
…Этой песней и восходом солнца над гранитными скалами и черными елями закончился фильм.
Денис вздохнул и огляделся.
Нет. Друзей рядом не было.
Или… были?
И еще почему-то было относительно светло. Денис оглянулся. Оказывается, дверь-то давно открылась, и снаружи плотной стенкой стояли взрослые. Они тоже смотрели фильм.
– Ну… вот, в общем, так… – Денис почему-то очень смутился. – А что, работы больше нет, что ли? – сердито спросил он разом у всех и стал разбирать аппарат…
…В полдень устроили «обеденный перерыв». Но обеденным он был для взрослых, которые просто разошлись по домам, только Франц Ильич и те двое молодых парней остались и без устали лазили по всем помещениям и даже, кажется, по крыше. Мальчишки и девчонки собрались на сцене и передавали из рук в руки экземпляры «Костра» и «Пионера», которые принес Денис. Не ушел никто – семнадцать мальчишек (не считая Олега), четыре девчонки. Переговоры и шепот сначала были тихими, но потом превратились в откровенный галдеж. Впрочем, в нем не было ничего страшного – галдеж звучал явно по делу. Судя по всему, пионерами хотели быть все. Но как это – никто толком не представлял, и в конечном счете вопросы сконцентрировались на Денисе. Собственно, это было то, чего он ждал.
– Начнем с того, что пионер без формы – не пионер, – категорично заявил он. Заявление и правда было категоричным – почти все присутствующие были одеты если не в обноски, то уж, во всяком случае, не в «форму», а босыми оказались трое из каждых четверых. – Вообще пионеру полагается на год четыре комплекта формы – зимка, летняя, парадка и полевая. Летняя на мне, – он провел руками по груди. – Форма бесплатная, от государства…
– Бахурев подарит, что ли? – спросил кто-то. Не со скепсисом, а скорей грустно.
Олег поглядел на Дениса тревожно. Денис понял, что если начать тратить деньги на форму, то скоро от них останется ноль, и Олег именно это подразумевал.
– Пока не подарит, – отрицательно покачал головой Денис. – Но у нас руки и головы есть?
Всеобщее переглядывание – даже несколько тревожное – подтвердило наличие и рук, и голов у всех.
– И что, никто ничего не умеет? – продолжал Денис. – Не заработаем на форму? Да не на форму, на ткань – сошьют девчонки. Не сумеете?
Все четыре девицы разом покраснели до малинового цвета. Наконец одна из них – рыжая, с двумя тугими косами – независимо пожала плечами:
– Можем… – и остальные закивали почти истово.
– Я обувь могу, только кожа нужна и все прочее, – сказал белобрысый лохматый парнишка с грубым шрамом на левой щеке. – Дядька сапожник, он меня давно научил всему. Ну и помощников пара нужна.
– Денег-то где заработать?! – выкрикнул кто-то.
– Где? – Денис на миг задумался. – Кто-нибудь из вас знает такие грибы в лесу – на буках растут, красные…
– Буковки и называются! – звонко определил кто-то. – Их тут пропасть!
– Собираем, а кому продать – я найду, – заявил Денис. – Дальше: с деревом кто работать умеет?
Поднялось сразу несколько рук.
– Скоро будет большое строительство, мебель нужна – роскошную не сделаем, а простенькую потянем. Или нет?
– Потянем, мы с батей этажерки и стулья запросто делали! – раздался еще один мальчишеский голос. Его поддержали еще три или четыре.
За десять минут было найдено полдюжины способов заработать. Денис удивлялся, почему эти ребята горбатились на шахтах за копейки раньше – безголовыми они не выглядели… но Олег между делом объяснил, что любое мелкое производство и даже подсобное хозяйство раньше давилось подзаконными актами компаний, которые тут считались выше любого закона. Большинство жителей и поселка и окрестностей фактически было поставлено перед выбором: горбатиться на «Энергию» или на латифундиях до потери здоровья – или нищенствовать. А где не помогали акты – в ход шли побои и поджоги… Денис покривился от злости – и еле сумел остановить вал предложений (самые реальные он записал в свой блокнот).
– Дальше, – махнул он рукой в установленной веселой тишине. – Нам, скорей всего, придется много драться, желающие нас согнуть будут в достатке…
Мальчишки начали усмехаться – как видно, они и сами это понимали.
– Пионер должен уметь драться и стрелять. Стрелять вы не умеете – научу. Драться… – Денис тоже усмехнулся. – Вы думаете, что умеете драться, – но я вас и этому научу. Но запомните – если я узнаю, – голос Дениса стал жестким, взрослым, – что эти умения кто-то из вас использовал подло – это будет последний день в отряде для такого умельца. И уйдет он отсюда не с целыми зубами – гарантирую… Еще. В этом здании, – он обвел вокруг рукой, – мы будем учиться. А тут, – он ткнул пальцем под ноги, – будет наш отряд. У отряда должно быть имя, знамя, оркестр… но об этом и говорить рано пока, мы сейчас почти никто. А вообще отряд делится на…
