Был третий час утра, не так уж долго оставалось до рассвета. Игорь легко побежал по тропинке — просто потому, что хотелось пробежаться, выжечь остаток неизрасходованной энергии. Иногда он казался себе аккумулятором на не вполне понятных, но мощных батареях. Возможно — вечных.
Бегом, бегом, бегом — по тропинке, за поворот, похрустывающим гравием, прыжок через скамейку, как через барьер — бегом, бегом, бегом… Игорь оказался уже на окраине поселка. При свете Адаманта посверкивали уложенные наземь бронещиты. В траншеях лежали резкие, черные тени. Лес стоял темной, монолитной стеной, оттуда доносились ночные звуки, но уже робко посвистывала какая-то птица, как бы напоминая, что утро наступает. Игорь посвистел в ответ, прислушался.
На миг ему почудилось что-то нехорошее. Да, возникло совершенно явственное ощущение пристального, жесткого взгляда. Мальчик повел плечами «прислушался» снова — нет, ничего.
Тихо. Пусто.
— Зачем я пришел сюда? — спросил он вслух удивленно. В самом деле удивленно, Игорь мог бы поклясться, что сюда он не собирался, нечего ему тут было делать; он просто хотел пробежаться по улице, а не на окраину выходить… — Интересно…
Он передернул плечами и повернулся, собираясь уходить.
К счастью, именно в эту минуту он все-таки заметил краем глаза движение — всего метрах в двадцати от себя.
Краем глаза, вот в чем дело. Даже если вы подверглись очень сильному и умелому ментальному воздействию, сами того не заметив — вы всегда можете увидеть атакующего (если он не умеет мимикрировать, что встречается крайне редко, а массово — никогда ни в одной из известных рас!), глядя не напрямую, а вкось. Так учили в лицее, и это проверялось на практике.
По этому Игорь увидел вабиска. Их было четверо, и они держали в руках готовые к удару ятаганы, а чуть дальше застыл коричневой утренней тенью высокий яшгайан.
Игорь мгновенно блокировал мозг, чтобы не дать даже заподозрить свою осведомленность об их присутствии. И да на секунду не выдал себя жестом, словом, движением или вздохом — продолжал шагать к кустам, насвистывая лицейскую песенку и теперь уже отчетливо ощущая спиной, как вабиска идут за ним, почти не скрываясь. Они даже не старались бесшумно ступать, уведенные в том, что не будут раскрыты!
Ну — ладно… Он почти обрадовался такой постановке вопроса. Пусть атакуют…
Вабиска приближались почти бегом, решив, очевидно, покончить с белолицым мальчишкой парой ударов. Игорь хладнокровно подумал, что надо узнать, кто вывел на него эту сволочь. Неужели Уигши-Уого так быстро сориентировался? Ну да это — потом…
Размашистый удар был нанесен в шею — слева наотмашь, с явным расчетом на то, чтобы снести голову Игорю начисто, как лишний предмет. И даже, наверное, получилось бы…
Игорь молниеносно присел, развернулся на левой пятке… Правая нога безжалостно выстрелила вперед и вверх, с хрустом проламывая грудину и вгоняя обломки ребер в легкие. Вабиска открыл глаза шире, разинул рот, чтобы крикнуть, но уже не смог, потоку что захлебнулся кровью — отлетел назад, в траву.
Игорь распрямился пружиной, вскидывая над головой скрещенные руки уходя влево. В ловушку рук попало запястье вабиска; через долю секунды его же собственный ятаган вошел сзади под спинную кость.
Расправа с этими двумя заняла менее секунды — и до такой степени потрясла двух оставшихся, что они окаменели. Тотчас Игорь прыгнул вперед — молча. Стоявший ближе беззвучно ахнул, перекосив рот — левый кулак Игоря обрушился на середину его груди, правый — между глаз, и вабиска рухнул бесформенной темной грудой, в которой больше не было ни опасности, ни даже просто жизни.
Последний успел выхватить из-за спины взведенный крестострел и поднять его в руке. Игорь находился в десятке шагов от него и, встретившись глазами со взглядом мальчишки, вабиска понял вдруг, что стрела, даже если и попадет, не остановит белолицего — он преодолеет эти десять шагов и убъет.
Дико вскрикнув, вабиска уронил оружие, повернулся и побежал — как-то неуверенно, словно бы контуженный ударом в голову. Поэтому Игорь догнал его двумя прыжками и ударом кулака перебил позвоночник.
Яшгайан! Где яшгайан?! Игорь быстро повернулся влево-вправо. И на этот раз — опоздал. Может быть, потому что думал — яшгайан побежит. А он не побежал.
Боли мальчик не ощутил — услышал довольно громкий мокрый хруст, почувствовал сильный удар в левый бок и еле устоял на ногах. Инстинктивно увернулся от второй стрелы. Яшгайан, стоя совсем близко, перезаряжал крестострел какими-то неуверенными движениями. Под капюшоном его одеяния была чернота. Он по-прежнему казался тенью — но эта тень стреляла.
Игорь прикоснулся к боку — пальцы наткнулись на короткое древко стрелы. А еще через секунду стало так больно, что онемела вся левая половина тела — Игорь тяжело сел в траву, задохнувшись и подумав, что сейчас умрет. Но яшгайан уже вкладывал в желоб стрелу — с широким наконечником, и мальчик подумал, что так умирать не имеет права. Он посмотрел вниз — куртку пропитала кровь, текла по древку на траву. Двигаясь очень медленно — так ему казалось — Игорь достал карманный пистолет и, целясь по стволу, нажал спуск — раз, другой, третий.
Ослепительные вспышки термитных взрывов — оружие это было разработано почти два века назад в отчаянной попытке ученых хоть как-то повысить возможности порохового принципа в сравнении с энергетическим у врагов Земли — отшвырнули и опрокинули яшгайана. В третий раз выстрелить он не успел.
Игорь уронил пистолет. Ему казалось, что наконечник стрелы, попавшей в него, сделан из огня, смешанного с ослепительной болью. Он положил обе ладони на рану, зажав древко между пальцев. Ладоням стало горячо, и мальчик увидел, что кровь хлещет потоком, заливая пальцы.
Он сумел отсечь боль и вывести ее за пределы сознания, а потом — остановить кровотечение. Но это потребовало такого напряжения сил, что Игорь уже просто не мог двигаться — сидел, дрожа и обливаясь потом, холодным и липким, как дурной сон. Потом поднял глаза.
Яшгайан стоял на прежнем месте.
Он дымился. Балахон горел в не скольких местах, и в утреннем воздухе пахло горелым мясом. Крестострела у него не было, зато был тонкий длинный стилет с черным лезвием.
Этого не могло быть. Но — было.
То, что ощутил Игорь, был не страх — тошнотная дурнота, смешанная с дурацким удивлением.
Яшагайан что-то сказал, двигаясь вперед, как марионетка, у которой оборвали половину нитей. Игорь поднял пистолет — яшгайан то ли заскрипел, то ли засмеялся, и мальчишка отчетливо понял, что стрелять не имеет смысла. В лучшем случае — это отсрочка, этим не уничтожить надвигающийся сверхъестественный ужас.
Игорь выпустил пистолет и, заведя руку за спину, достал из мягких кожаных ножен свою старинную «полевку». Он взял нож по-испански, острием к себе, но не затем, чтобы бить, а поворачивая к врагу именно торец рукояти, в который была впечатана серебряная круглая пластинка с императорской короной и символом «РА», Солнцеворотом.
