— В средние века я бы отрубил тебе голову, мальчик. И как можно скорее, пока ты еще не переманил к себе всю губернию.
Игорь приятно — до приторности — улыбнулся. Он был очень зол и не испытывал поэтому раскаянья или неловкости. Дзюба вновь долго его изучал, потом вдруг продолжил:
— Хорошо. Если ты САМ назовешь мне причины, по которым НЕКТО выступает против генерал-губернатора — я согласен признать себя старым дураком и считать, что молодое поколение у нас получилось неплохим.
Игорь сообразил, что губернатор говорит на латыни, только когда сам начал отвечать на том же языке:
— Объединенная Космическая Компания. "Земля и воля" — это газета оппозиции, фактически филиал петербургского "Нашего дела", которую контролируют люди из "Прогрессивного Блока". Прогрессивисты тесно связаны с ОКК. А ей не досталась концессия на разработки в Голубых Песках, которую генерал-губернатор передал Русской Колониальной Компании, где у дворянства традиционные партнеры.
Дзюба вдруг захохотал. Он смеялся искренне и весело — Степка вывернулся в кресле, чтобы понять, с кем разговаривает Игорь. А тот чувствовал, как тает его злость, но подавил желание расхохотаться тоже и дождался конца веселья с каменным лицом.
— И ты собираешься заниматься геологией? — только и спросил, отсмеявшись, губернатор.
— И еще — экономическим развитием вашей военизированной колонии, — добавил Игорь, — где, кажется, забыли, что экономика — суть оружие… Ярослав Ярославович, я собираюсь сейчас же поговорить с генерал-губернатором.
Дзюба прищурился:
— Помнится, раньше, Муромцев, вы это делали, не извещая меня?
— С тех пор я сильно поумнел, — улыбнулся Игорь. — Я использую личный канал, хорошо? Все-таки я здесь не на прогулке… хотя так может показаться.
Дзюба наклонил голову. Это был жест не только согласия.
Дворянин извинялся перед дворянином за недоверие и пренебрежение…
Позже Игорь понял — именно с этого разговора Дзюба и в самом деле признал его равным…
…Генерал-губернатор оказался, как ни странно, на своей латифундии. Впрочем, Игорь понял причину этой странности, увидев в кресле на заднем плене Драганова — тот панибратски подмигнул Игорю из-за спины подошедшего к аппарату связи Довженко-Змая.
— Господин генерал-губернатор, — Игорь отсалютовал ему, получил салют в ответ и замялся. Почему-то — странно, но факт! — мальчишка робел, глядя в глаза генерал-губернатору. И дело было не в его звании и уж тем более не в возрасте — с куда более старшим Дзюбой Игорь спорил и конфликтовал, а Довженко-Змай и старше-то был на пять лет. Но вот поди ж ты!..
— Ты что-то хотел спросить? — дружески поинтересовался Довженко-Змай. Игорь кивнул:
— Да… Как развиваются боевые действия?
— Успешно, — генерал-губернатор склонил голову к плечу и добавил:— Как военные, так и диверсионные. Вабиске парализованы… Ты что, не смотришь местные новости?
— А ты? — поинтересовался Игорь. — У тебя под троном подкоп!
— Ты о "Земле и воле"? — скривился генерал-губернатор.
— Я о тех, кто ее финансирует, — поправил Игорь. — У тебя второй фронт в тылу!
— Ты говоришь ужасные вещи, — серьезно сообщил Довженко-Змай. — Подкоп в тылу, второй фронт под троном…
— Если ты так любишь воевать — тебе надо было стать офицером, а не генерал-губернатором, — напрямик врезал Игорь. Довженко-Змай перестал улыбаться, а Драганов оказал серьезно:
— Он тебя уел, Ангельские Глазки. Возразишь?
Прозвище генерал-губернатора — наверное, еще лицейское — прочно отложилось в памяти мальчика.
— Ну и что ты мне предложишь? — нейтральным тоном поинтересовался генерал-губернатор. Игорь глубоко вздохнул, собрался с духом и начал:
— Выбить из-под твоих недругов почву подписанием указа о развитии в колонии собственной промышленности — и не только лесной и пушной, но и, например, легкой, пищевой, причем на местной базе. Думаю, Сумерла сможет дать многое, что заинтересует Галактику. Прогрессирующая экономика — самое надежное средство заткнуть рты тем, кто в экономике видит основу жизни… а?
Почти жалобный звук вырвался у Игоря непроизвольно — просто потому, что он увидел, как генерал-губернатор поднес к экрану пачку листов со строчками текста. Войко Драганов откуда-то из-за этих листов сообщил;
— Он только что подписал составленные по его приказу планы о развитии местной экономики и прекращении наступательных боевых действий за Аллогуном.
— Но диверсионная война и превентивные акции будут продолжаться, — весело добавил генерал-губернатор, убирая бумаги.
Игорю большого труда стоило не отключиться.
— Простите меня, сударь, — выдохнул он. И добавил, словно клеймо себе ставя:— Я просто самонадеянный мальчишка.
— Ярослав Ярославович сказал мне, что он предлагал тебе должность, — как ни в чем не бывало сказал Довженко-Змай, не сводя с Игоря своих странных глаз. — Я пойду дальше… Поступай, куда хотел поступить. Получишь первое звание — можешь стать моим референтом.
— Спасибо, но я не люблю кабинетной работы, — воспрянув духом, ответил Игорь.
— Ты наглец, — сообщил генерал-губернатор и отключился. Но Игорь успел заметить на его лице улыбку.
* * *
— Что ты о нем думаешь?
Войко Драганов вытянул длинные ноги и сказал с легкой высокомерностью двадцатилетнего патриарха:
— Хороший парень. Мы сами были такими.
— Не были дружище, — задумчиво и чуточку насмешливо возразил генерал-губернатор. Он повернулся к другу лицом и за спиной оперся на столик. — Не были мы такими, — повторил он уже уверенно. — У нас была совсем недавняя Фоморианская война, и мы думали только о ней. Все остальное… — он повел рукой по воздуху. — Они — немножко другие… пожалуй — лучше.
— Да, такой юноша способен взять Иппу в одиночку, — подколол Войко и, засмеявшись своей шутке, спросил: — Прилетает Светлана?
— Прилетает, — генерал-губернатор подмигнул. Драганов поднял брови: мол, что это за намеки? Но тут же подмигнул в ответ.
7
— Откуда ты это знаешь?
Степка не сводил с Игоря потемневших, требовательных и тревожных глаз. Игорь пожал плечами:
— Война она и есть война.
— Нет, — Степка покачал головой. — Я видел ваших солдат. Они всегда в перчатках. Откуда ты знаешь про то, что пальцы всегда грязные и сбитые? И что бушлаты сверху от грязи блестят — там слой в полпальца? Игорь, где ты это видел?
Игорь, вздохнув, рассказал свой сон. Степка не перебил его ни единым словом, только потом покачал головой:
— Так не бывает.
