И они отправились, тщательно обнюхивая почву. Ветерок
колыхал небо, посеребренное и подвижное брюшко которого опускалось иногда
приласкать огромные голубые зонтики майских кардамошек, они все еще были в
цветах, и их перечный запах подрагивал в теплом воздухе.
Глава VIII
Расставшись с Вольфом, Лиль заспешила. Перед ней запрыгал
голубенький лягушонок. Квакушка без комплементарного пигмента. Она прыгала в
сторону дома и обставила Лиль на два прыжка. Квакушка вознамерилась было
увеличить отрыв, но Лиль быстро поднялась наверх, чтобы подкраситься у себя
перед трельяжем. Кисточкой сикось, щеточкой накось, жидкость на лобную кость,
взлохматить ради хохмы лохмы, состроить миникуры ноготкам — и все готово. Часок
— не больше. Пробегая мимо, она попрощалась с горничной и была такова.
Пересекла Квадрат и через маленькую дверцу выбралась на улицу.
Улица подыхала со скуки и, пытаясь развлечься, лопалась от
тоски длинными причудливыми расщелинами.
В оживленной зыби теней сверкали яркоцветные каменья,
неясные отраженья, пятна света, гасшие вслед за случайными неровностями почвы.
Опальный отблеск, чуть дальше — кто-то из семейства горных, возможно хрусталь,
из тех, что на манер каракатиц пускают золотую пыль в глаза желающим их
схватить; трескучая молния дикого изумруда и вдруг — нежные колонии малолетних
бериллов. Семеня мимо, Лиль обдумывала, какие вопросы стоит задать. А платье,
ни на шаг не отставая, льстиво ластилось к ее ногам.
Пробивавшиеся из-под земли дома росли с каждым шагом, теперь
это была уже самая настоящая улица с жилыми домами и уличным движением. Пройти
три перекрестка, на четвертом повернуть направо; пронюхивательница (а в
просторечии — нюхалка) жила в высокой хибаре, водруженной на долговязые ноги из
мозолистого дерева, вокруг которых перекручивалась лестница с развешанными на
перилах отвратительными лохмотьями, призванными, насколько это было возможно,
придавать месту особый колорит. Ароматы карри, чеснока и пумперникеля
беспорядочно блуждали в воздухе, оттененные, начиная с пятого лестничного
пролета, кислой капустой и рыбой не первой молодости и свежести. В конце
лестницы, на самой верхотуре, ворон с выбеленной не по годам наисвирепейшей
перекисью водорода головой встречал гостей, протягивая им дохлую крысу, которую
он аккуратно держал за хвост. Крыса служила долго, ибо посвященные приношение
отклоняли, а кроме них сюда никто и не заглядывал.
Лиль вежливо улыбнулась ворону и трижды постучала в дверь
подвешенной на шнурке колотушкой — для того чтобы вас принять, будьте так
любезны.
— Войдите! — сказала нюхалка, которая поднималась по
лестнице за ней по пятам.
Лиль и вошла, специалистка за нею. В лачуге было на метр
воды, и передвигаться, чтобы не попортить мастику пола, приходилось на плавучих
матрасах; Лиль осторожно взяла курс на обитое потертым репсом кресло,
предназначенное для посетителей, в то время как нюхалка лихорадочно вычерпывала
воду и выливала ее из окна проржавевшей насквозь кастрюлей. Когда вода спала,
она, в свою очередь, уселась за нюхательный столик, на котором покоился
ингалятор из синтетического хрусталя. А под ним, пригвожденная к блеклому сукну
его весом, лежала без памяти большая бежевая бабочка.
Нюхалка приподняла инструмент и, брезгливо поджав губы,
подула на бабочку. Затем, отставив свой аппарат налево, вытащила из-за корсажа
обливающуюся дымящимся потом колоду карт.
— Вам как, на полную катушку? — спросила она.
— У меня мало времени, — сказала Лиль.
— Тогда на полкатушки с остатком? — предложила нюхалка.
— Да, и остатки, — сказала Лиль в надежде, что они будут
сладки.
Бабочка начала слегка подрагивать. И издала легкий вздох.
Колода таро расточала запах зверинца. Нюхалка быстро выложила на стол шесть
первых попавшихся карт и свирепо в них внюхалась.
— Черт возьми, черт возьми, — сказала она. — Я не учуиваю в
вашем раскладе ничего особенного. Плюньте-ка на землю, надо посмотреть, и
наступите ногой.
Лиль подчинилась.
— Теперь уберите ногу.
Лиль убрала ногу, а нюхалка зажгла маленькую бенгальскую
свечку. Комната наполнилась светящимся дымом и ароматом зеленого пороха.
— Так-так, ну вот, — сказала нюхалка. — Теперь вынюхивается
куда яснее. Чую для вас новости о ком-то, к кому вы расположены. И еще деньги.
Незначительная сумма. Но как-никак деньги. Ничего, очевидно, сногсшибательного.
Называя вещи своими именами, можно, пожалуй, даже сказать, что ваше финансовое
положение не изменится. Подождите.
Она выложила поверх первых шесть новых карт.
— Ага! — сказала она. — В точности то, что я и говорила. Вам
придется слегка поистратиться. Но зато письмо, оно затронет вас очень близко.
Быть может, ваш муж. А это означает, что он с вами поговорит, ведь было бы,
право, довольно странно, если бы ваш муж написал вам письмо. Теперь дальше.
Выберите карту.
Лиль взяла первую попавшуюся, на сей раз пятую.
— Смотрите-ка! — сказала нюхалка. — Не это ли точное
подтверждение всего того, что я вам предсказала! Большое счастье для кого-то из
вашего дома. Он найдет то, что ищет уже очень давно, после болезни.
Лиль подумала, что Вольф не зря построил машину и что
наконец-то его усилия будут вознаграждены, но — побереги печенку!
— Это правда? — спросила она.
— Самая что ни на есть достоверная и официальная, — сказала
нюхалка, — запахи никогда не лгут.
— Да-да, я знаю, — сказала Лиль.
В этот миг обесцвеченный ворон постучал клювом в дверь,
варварски имитируя прощание славянки.
— Мне надо пошевеливаться, — сказала нюхалка. — Вы и в самом
деле настаиваете на остатках?
— Нет-нет, — сказала Лиль. — Мне достаточно знать, что мой
муж получит наконец то, что ищет. Сколько я вам должна, мадам?
— Дюжину плюх, — сказала нюхалка.
Матерая бежевая бабочка на глазах оживала. Вдруг она
поднялась в воздух. Летела она тяжело, неуверенно, как самая немощная летучая
мышь. Лиль отшатнулась. Ей стало страшно.
— Чепуха, — сказала нюхалка.
Она выдвинула ящик и вынула револьвер. Не вставая,
прицелилась в бархатистую тварь и выстрелила. Раздался мерзкий хруст. Бабочка,
пораженная прямо в голову, сложила крылья на груди и безучастно спикировала
вниз. С мягким стуком она шмякнулась на пол, поднялась пыль шелковистых чешуек.
Лиль толкнула дверь и вышла. Ворон вежливо с ней попрощался. Следующая
посетительница ждала своей очереди. Маленькая худая девчушка с беспокойными
черными глазами, сжимавшая в чумазой руке монетку. Лиль начала спускаться по лестнице.
Чуть поколебавшись, девчушка двинулась за ней следом.
