В руках у Кирилла оказалась гитара, и он аккомпанировал, а Олег, плюнув на смущение и условности, пел, видя, что его все понимают — и радуясь тому, что его понимают все:
— Как уезжал я — не вспомнится…
Будто мне с неба что крикнули!
Ночью подкралась бессонница —
А утром лишь досочки скрипнули…
Может, я ветреный — может быть
Все вы окажетесь правыми…
Да я бы остался, я пожил бы,
Если б не ветер над травами!
А что душа моя? Да пылинка в пространстве.
Я вернусь, как и исчез — на рассвете!
Ведь хозяин мой один — ветер странствий,
Богом посланный с небес странный ветер…
Артур, кивая песне, оттачивал меч у кого-то одолженным бруском. Тимка с Олькой-младшей спали неподалёку, накрытые одеялами — торчали только макушки. Сидели рядом, приобнявшись, Саша и старшая Ольга. Борька, подбрасывая ветки в огонь, что-то объяснял мальчишке своих лет — белокожему, с длинной медной гривой, одетому в ребристый переливчатый комбинезон. Усатый воин весело взмахивал рогом с вином в такт песне Олега:
— А чтобы душою не маяться —
Надо порой лишь проветриться!
Ветер — он тоже меняется!
Шарик-то крутится-вертится!
И вот эта улочка пыльная,
Домик наш с крышей покатою…
А я не узнал тебя, милая —
Стало быть, будешь богатою!..
[16]
…Встретили их руганью — Борька даже сбился на мат. Оказывается, они ушли четыре (а не два) дня назад, и всё это время оставшиеся не знали, что и подумать. Но ругань быстро утихла, даже Сашка простила Артура, когда Олег быстро, но подробно рассказал о том, что они видели и что с ними было. А вечером как-то сама собой вдруг собралась вся эта компания.
Но в какой-то момент Олег устал от шума, от пламени костра — ото всего. Он поднялся (благо, Кирилл уже аккомпанировал одному из первобытных товарищей, певшему нечто, звучавшее в «автоматическом переводе» как не очень приличная песенка о проделках дикого кролика) и пошёл в темноту.
Ну как — в темноту? Она быстро превратилась в серебристую ночь, и Олег не удивился, когда вышел на берег знакомой реки.
Далеко внизу, на берегу, тоже горел костёр, двигались тени, и Олег хотел было туда спуститься, но обнаружил, что берег обрывистый — и просто остался стоять над откосом, скрестив на груди руки и глядя за реку. Позади катился в ковылях тёплый, упругий ночной ветер. Почему-то вспомнился Женька. Как он там, сделал ли то, на что надеялись его друзья? И ещё — а ведь этот Женька был кадетом авиационки…
— Артур, — окликнул Олег. И не удивился, когда Артур возник рядом, хотя позвал-то он негромко. — Ты случайно не знал такого у вас в авиационке — Женьку Баруздина?
— Баруздина? — Артур удивился. — Знал. Вернее, почему знал, знаю. Хороший парень, упёртый. Но он старше меня. Три года назад спасал мальчишку маленького, чуть сам не погиб, и учиться у нас ему врачи запретили. Из-за травмы — что-то там с давлением у него стало… А прошлый год явился и потребовал восстановить. Его так-сяк покрутили — и руками развели. Ремиссия, абсолютно здоров. Необъяснимо, но факт… А что это ты?
— Да так, — Олег засмеялся. — Так просто. Всё правильно.
Тут тоже был какой-то временной закидон. Однозначно. Но главным было другое — у Женьки получилось.
— Возьмёшь меня дальше? — Артур положил руку на плечо Олегу. Олег медленно повернул голову.
— Опять рисковать? — спросил он. Артур шевельнул бровями неопределённо: — Ну зачем?
— Слушай, — в голосе кадета не было ни сердитости, ни недовольства, — если бы я гонялся за адреналином, ты бы мог спросить: «Ну зачем?» Но я не гоняюсь за ним. Уверяю тебя. Ты ошейник на Тимке помнишь?
Олег кивнул. Ошейник с мальчишки снял один из подошедших к костру офицеров начала XX века — покрутил, пощёлкал, потом сунул в замок проволочку, повертел — и, брезгливо отбросив туго щёлкнувшую металлическую полоску в ковыль, потрепал мальчишку по голове. И Тимку тут же как будто «отпустило» — до этого натянутый, словно струна, он обмяк и почти сразу завалился спать.
Олег вспомнил всё это и сказал:
— Возьму. На этот раз не обману.
— А помнишь, как Тимка пропал? — неожиданно спросил Артур.
Олег опять кивнул. Тимку похитили не «неожиданно» — его классически запихнули в машину под аркой собственного двора, увезли куда-то на окраину и там втолкнули во двор заброшенного дома… И всё.
— Он говорит, что одного похитителя точно запомнил, — задумчиво продолжал Артур. — Вот если бы его там, у нас найти и…
— Давай сначала здесь закончим, — предложил Олег. — Смотри, Саша идёт.
Девчонка появилась рядом, выйдя из ковыля, как серебристая тень. Посмотрела на одного мальчишку. На другого. И приоткрыла губы, чтобы попросить — Олег даже знал, о чём. Но Артур опередил её:
— Пошли, — он взял Сашу за руку. — Пошли пройдёмся.
И увёл её — так и не сказавшую ни слова — за собой.
Олег посмотрел им вслед. Присел в траву. Около костра на речном берегу громко засмеялись, послышался плеск. А ещё — музыка, музыка не с берега, а из воздуха. Олег узнал её — «Hotel California» Вентуры. И, прикрыв глаза, стал слушать. Слушал, пока рядом не зашуршали шаги и не засопел присевший рядом человек.
— Борь, — не открывая глаз, спросил Олег, — тебе какая музыка нравится?
— Да так вообще никакая, — немного удивлённо отозвался Борька. — А откуда ты узнал, что это я?
— У рыжих особый запах, — Олег со вздохом открыл глаза и повернулся. Борька сидел рядом, обняв поднятые колени. Смотрел печально. Потом спросил:
— Не возьмёшь?
Олег покачал головой.
— Не возьму.
И ничего не стал объяснять. А Борька больше не стал ничего спрашивать. Помолчал и добавил:
— Я своё ружьё Кирке дам.
— Зачем? — удивился Олег. Борька удивился тоже:
— А как же? Он с тобой идёт.
Олег усмехнулся:
— Вот так?
— Ты его возьми, — серьёзно сказал Борька. — Вдвоём — это мало. А там кто его знает, как. Ты же не знаешь, куда попадёшь… Лучше втроём. И с ружьями.
— И ещё два меча, револьвер и нож, — добавил Олег. — Возьму. Ладно. А ты больше не матерись, когда мы вернёмся.
— Не, я случайно… А кто на берегу? — он вытянул шею. Олег пожал плечами:
— Не знаю. Люди.
— Какие?
— Хорошие, — Олег встал. — Тут не бывает плохих людей… Пошли?
— Не, я ещё посижу… — Борька поставил подбородок на колени…
