– Зимой. На севере. Он рассказал, как вы разгромили урса в Карпатах…
…Наташка Мигачева здорово «обпрыгала» немку-соперницу. Валька Северцева не столь убедительно – на две секунды, – но тоже тоже обошла пловчиху на двухстах метрах. И вообще, как предательски заметил Андрюшка Альхимович, «девчонки сегодня сражались лучше, чем мы!».
Меня это не оскорбило и не огорчило.
* * *
Костер мы развели на мысу. Немцы обосновались подальше в глубь полуострова. И вообще – они, кажется, понимали, что у нас намечается «разговор».
Наши это знали – тем более. Но пока что все спокойно ели или негромко переговаривались, сидя на охапках хвороста. Игорь трогал струны и напевал под Градского песню из нового мультика «Перевал» – очень интересного, фантастического… а песня – грустная…
В жизни так мало красивых минут.
В жизни так много безверья и черной работы.
Мысли о прошлом морщины на бледные лица кладут.
Мысли о будущем полны свинцовой заботы.
А настоящего – нет! Как между двух берегов,
Бьемся без смеха, без счастья, надежд и богов…
У барьера – много серых,
Некрасивых, бледных лиц —
Но в глазах у них, как искры,
Бьются крылья синих птиц!
Вот опять открылось небо – голубое полотно!
О, по цвету голубому стосковались мы давно!
И не меньше стосковались
По ликующим словам,
По свободным, смелым жестам,
По несбыточным мечтам!
Дома стены, только стены,
Дома жутко и темно…
Там, не зная перемены,
Повторяешь все равно…
Я скользил взглядом по лицам своих. Пойдут ли они за мною? Неужели могут не пойти? И что делать тогда? И можно ли вообще будет что-нибудь сделать? А главное – нужно ли то, что я хочу им предложить?
…все равно! Но так ведь трудно
Искры сердца затоптать!
Трудно жить, и знать, и видеть —
Но не верить, но не ждать!
И играть тупую драму, покорившись, как овца —
Без огня, без вдохновенья, без начала, без конца!
[26]
…– Ладно, все, – я поднялся. – Начинаем то, для чего собрались.
– «Взвейтесь кострами…» петь будем? – уточнил Вадим.
– Обязательно, но в финале, – пообещал я спокойно. – Итак… Я хочу переправиться на Крит. И призываю вас следовать за собой. – Это должно было прозвучать смешно. Но не прозвучало, хотя воцарившееся молчание стало удивленным. Я продолжил: – Это ближе к урса. Это ближе к загадочным местам на юге. Это ближе к разгадке мира, в который мы попали…
– Это ближе к нашей гибели! – заорал, вскакивая, Саня, словно его подбросила с места мощнейшая пружина. – Ты окончательно рехнулся, Олежек! Кем ты себя вообразил?! Королем Артуром?! Тогенбургом, блин?!
– Ты все сказал? – полюбопытствовал я. Саня, тяжело дыша, сел. И уже сидя поднял голову:
– Я все сказал. И я знаю, что меня не поддержат. Но попомните мои слова: очень скоро наступит время, когда мы – все мы! – страшно пожалеем, что послушались этого авантюриста от справедливости. Взвоем!
– Меня пока еще никто не послушался, – заметил я. – Как раз перехожу к этому вопросу. Называю имя и фамилию. Кто за Крит – говорит «да». Кто против – соответственно, «нет».
– Жизнь и свободу Гусу. Да, – задумчиво сказал Вадим.
– Пусть сгинет этот чех. Нет,
[27]
– откликнулся Север.
Я усмехнулся:
– Легат Север
[28]
, заткнитесь… Поехали… Вадим Демидов.
– Да.
– Александр Бубненков.
– Нет.
– Арнис Скалнис.
– Да.
– Татьяна Бурцева.
– Да.
– Игорь Мордвинцев.
– Нет.
– Игорь Северцев.
– Да.
– Елена Власенкова.
– Да.
– Джек Сойер.
– Да.
– Александр Свинков.
– Нет.
– Елена Чередниченко.
– Да.
– Богуш Скалон.
– Нет.
– Игорь Летягин.
– Нет.
– Андрей Альхимович.
– Да.
– Сергей Лукьянко.
– Да.
– Вильма Швельде.
– Да.
– Наталья Мигачева.
– Да.
– Ольга Жаворонкова.
– Нет.
– Николай Самодуров.
– Да.
– Олег Фирсов.
– Нет.
– Игорь Басаргин.
– Да.
– Ирина Сухоручкина.
– Нет.
– Кристина Ралеска.
– Да.
– Олег Крыгин.
– Да.
– Андрей Соколов.
– Нет.
– Ингрид Сеген.
– Да.
– Валентина Северцева.
– Да.
– Сергей Земцов.
– Да.
– Наталья Бубненкова.
– Нет.
– И мои два – «за», – подвел я итог. – Десять – «против». Двадцать один – «за».
– Взвейтесь кострами, синие ночи! – загорланил Север. – Мы пионеры, дети рабочих… не все, впрочем… Близится эра светлых годов. Клич пионера: «Всегда будь готов!»
– Будете… готовы! – Саня вскочил, швырнул в Игоря сучком и с руганью пропал в темноте. Бэн метнулся за ним. Сморч и Наташка Бубненкова, смущенно посмотрев на остальных, пошли за ними.
– Ты вылепил, Олег, – заметил Колька, толкнув плечом Фирсова. – Труханул?
– Да так… – спокойно улыбнулся Фирс. А я вдруг понял – вот только сейчас! – что он изменился. Не внешне. Нет.
Что все изменились. И что трусов среди нас нет. А значит, за десятью «нет» стояли мотивы, которых я не понимал.
И это было плохо.
– Решено, – отрезал я. – Начнем искать способ для переправы. Тань, сколько тут?
