…Водопад новостей вывалился на нас вечером, у костра. Я почти с нежностью рассматривал знакомые рожи, испытывая невероятное облегчение – даже прислушиваться начал не сразу, настолько велико было блаженное обалдение; мы все-таки нашли «своих», да еще каких!
Правда, помочь с возвращением они нам не могли. У них был ворох гипотез (половина – Санины, чьи ж еще?), но не имелось ни единой, в достоверности которой был бы уверен хотя бы сам ее автор.
Настоящая буря поднялась, когда Танюшка сообщила, что никуда они не пропадали, цветут и пахнут возле родимых семей в славном Кирсанове, и не ищут их ни милиция, ни школа, ни родители, ни КГБ, ни друзья…
А меня как раз тут и ошарашило…
…что и нас НИКТО НЕ ИЩЕТ!!!
Я даже не сразу осознал эту дикую информацию. Но я помнил, например, как тот же Колька вернулся «с браконьерки» и похвастался дюжиной уток. А на следующий день мы виделись в школе!!! Да и остальные…
Но это значит, что мы с Танькой сейчас сидим в «Севере»… или гуляем по Кирсанову… или пьем ситро с бутербродами у меня на веранде…
И остальные, может быть, тоже с нами.
Там.
И здесь.
Я помотал головой, открыл рот и сказал почти отчаянно:
– Послушайте, ребята!..
– За что ты мне нравишься, Олег, – нарушив долгое молчание, сказал Игорек Северцев, – так это за умение всегда внести нужную ноту в разговор. Как дубиной по затылку.
– Замолкни, Север… – процедил Вадим.
– Да что изменится от того, что я замолкну… – Игорь махнул рукой с серебряной «печаткой» на безымянном пальце. Кстати, его одежда сохранилась едва ли не лучше, чем у всех остальных, – Север всегда предпочитал купленную у фарцовщиков хорошую кожу.
Снова посыпались идеи – в основном заимствованные из научно-популярной фантастики разного уровня. Но сейчас в голосах – вот идиотизм, да?! – отчетливо звучало облегчение. Все беспокоились за родителей, а теперь выходило, что и незачем вроде бы…
Этот галдеж перебил Арнис. Он поднялся и обвел всех внимательным взглядом, после чего с легким акцентом сказал, разделяя слова:
– Да вы что, не понимаете?! Мы ведь теперь не сможем вернуться домой! Даже если будет возможность!
– Почему?! – изумилась Ирка Сухоручкина.
– Да потому, – вмешался Олег Крыгин и, подняв голову, посмотрел вокруг. – Потому что там уже есть мы. Мы. Есть. Друг у друга, у наших родаков и тэ дэ и пр.
Вновь воцарилось молчание. Гробовое. В этом молчании отчетливо переваривалась идея, оформившаяся около костра.
– Я все равно хочу домой, – вдруг сказала Ленка Черникова. И захлюпала, закрыв лицо руками. У сидевшей рядом Наташки Мигачевой сделалось хмурое лицо, губы припухли. Я видел, что и Игорек Свинков – Бэн – заморгал, потом отвернулся. Андрюшка Соколов подался к Наташке, взял ее за руку…
– Да ну, ерунда, не может этого быть, – задиристо и почти зло сказал Игорь Мордвинцев. – Чушь, бредятина…
– Чушь, потому что тебе страшно про это думать? – спросил Вадим. Он не поднимал глаз от огня.
– Заткнись! – Игорь вскочил, но его рывком усадили на место.
– Еще и негры какие-то, – уныло подвел итог Колька Самодуров. – Месяц мы тут сидим, и никаких негров не видели…
– Они не негры, – буркнул я. – Похожи телом – длинные, тощие… А лица… нет, морды… – Я махнул рукой.
– Это еще ерунда… – подала голос Танюшка, сидевшая рядом со мной. – Вы, ребята, может, на нас сейчас наезжать будете… Но знаете – эти твари за нами шли по следам. Мы только за рекой от них оторвались.
– За Ергенью? – спросил Вадим.
Я осведомился:
– Догадались, что это Ергень?
– Догадались… Еще чище… Сань! – Вадим поднял наконец голову. – Похоже, надо менять место.
– Да подождите же! – закричала Ленка Власенкова. – Подождите! Я что-то не поняла – домой как?!
– Никак, – буркнул Арнис, втыкая в землю между ног длинный нож с темной деревянной рукоятью.
А Олег Крыгин добавил:
– Да пойми ты, дурочка. – Ленка слушала его, открыв рот, даже не обиделась на «дурочку». – Нечего нам там делать. Мы – и есть – там. Уяснила?
– Так что делать-то?! – крикнула Ленка. Он развел руками.
– Да ошибся Олег, и Танька ошиблась, – снова подал голос Игорь Мордвинцев.
Танюшка фыркнула, а я спокойно ответил:
– Не ошибся я, Игорек. Я с тобой за день до того, как мы сюда попали, ходил на тренировку по мелкашке.
– Как я отстрелялся? – глупо спросил Игорь. Я переждал несколько нервный хохот и серьезно ответил:
– Ничего. Но я лучше.
– Кто бы сомневался, – вздохнул Игорь.
Я посмотрел на него и добавил:
– Вот именно – кто бы.
– Давайте подойдем к этому математически, – заявил Саня. – Дано: двадцать семь несовершеннолетних. Не алкашей, не идиотов – и вообще выше среднего. Задача: остаться в живых. Неужели не решим?!
– Шпаргалок не запасли, – не без яда ответил Олег Фирсов. Он вообще сидел какой-то пришибленно-непохожий на себя.
– Учить надо было лучше, – отозвался Санек.
– Кто бы говорил, – не остался в долгу мой тезка, но не стал углублять и расширять конфликт.
Опять начался общий беспредметный спор, в котором я не участвовал и от которого очень устал. Я поднялся и незаметно отошел в сторону – метров на пятьдесят, почти к самому ельнику наверху склона. Первое, что я там, впрочем, сделал – очень неэстетично, – это помочился на одну из елок. Меня почему-то разобрал смех, когда я вспомнил, как эти дни пользовался листьями подорожника вместо туалетной бумаги. Но смеяться как-то расхотелось, когда я подумал, что, наверное, теперь мне до конца жизни придется ими пользоваться. А зимой? Елы-блин-те-палы…
Я загрустил, глядя в звездное небо. Потом немножко встряхнулся, сообразив, что один плюс в этом есть – ни мама, ни дед с бабулькой не волнуются: не пишут заявлений в милицию, не бегают по улицам…
А что им бегать, если Олег – вот он? Никуда не делся… Меня пробрало холодком, когда я это подумал. Как же такое произошло?! И что мне… нам теперь делать?!
– Олег.
Я обернулся и узнал по фигурам и походке Вадима и Андрюшку Альхимовича. Сзади шел Сергей. Я не удивился – где-то на подсознательном уровне во мне жила уверенность, что настоящий разговор еще впереди и разговаривать будем именно мы: Вадим – расчетливо-обстоятельный, чуть себе на уме, чуть ироничный; Андрюшка – решительный, храбрый, лучше других разбирающийся в дикой природе; Сергей – веселый, быстрый в решениях, задиристый и остро чувствующий…
И я. Как ни крути, если честно – самый эрудированный в компании и больше других увлекающийся историей.
