Ляпнул я это в отчаянии, просто не зная, как подступиться к теме.
Глаза Вадима не просто широко распахнулись. Даже не распахнулись – этому нет названия. Он упустил с плеча в ручей куртку, подхватил ее, чертыхнулся, отбросил, словно обжегшись. Потом спросил, поднимаясь:
– Ты что, мозги отоспал?! Или сбесился по весне?! А в морду, по-простому выражаясь?!
– А что от этого изменится? – спокойно поинтересовался я. – Он с Бэном… – Я помолчал и выговорил: – …трахался. Вчера ночью.
Наверное, он бы все-таки мне врезал. Если бы не знал, что у меня нет привычки врать. Его взгляд метнулся вправо-влево, словно он искал Саню, который опроверг бы это дикое, чудовищное обвинение. Конечно, никого рядом не было, кроме меня – а именно я это обвинение и высказал…
Вадим потряс головой.
– Неплохо ты меня приложил, – признался он. – Нокаутировал, если честно… – и сердито спросил: – А промолчать ты не мог?!
– Здра-ась! – удивленно развел я руками и добавил слова песенки из детского фильма: – Я не шкаф и не музей – хранить секреты от друзей!
– В данном случае – ты уж, пожалуйста, храни. – Вадим ожесточенно сплюнул в сторону. – Не хватало еще, чтобы об этом растрепали по нашей компании!.. Нет, но… – Он не договорил, мерзко и удивительно сложно выругался, я ошалело посмотрел на него, а потом сказал:
– Да я-то промолчу. Я не об этом… – Я присел на камешек, задумчиво проводил взглядом парочку стрекоз над водой, занятых тем, что я в раннем детстве называл «брачной игрой». – Что нам делать-то дальше? В смысле – а если Саня и дальше свою деятельность будет разворачивать? Э… на других?
Вадим присел на берегу, начал остервенело тереть руки песком. Потом тихо сказал:
– Не знаю… На кого он в первую очередь может… ну, кинуться?
Я засопел. Если честно, мне не приходило в голову рассматривать окружающих меня с такой точки зрения. Какие тут критерии? Как с девчонками? Ирка Сухоручкина красивая. Ленка Черникова – симпатичная. Наташка Бубненкова – так себе. Танюшка – это Танюшка. Созерцая спину Вадима, я попытался – умное слово! – экстраполировать это видение на парней, хотя это было смешно и как-то неловко, словно я сам был… «небесного» цвета.
Север – красивый. Сережка – симпатичный. Андрюшка Альхимович – так себе. А Бэн…
– Нет! – уверенно выпалил я.
Вадим обернулся:
– Что «нет»?
– Нет, – кивнул я. – Я был не прав. Никого больше Саня не тронет.
– И на каком основании такие выводы? – Вадим встал, не сводя с меня глаз.
– На таком, – я помедлил. – На таком, что Санек любит Бэна, – меня невольно передернуло. – Уверен. Я все видел и точно могу это сказать…
– Блядь, – задумчиво сказал Вадим. Посмотрел на меня и вздохнул. Потом вдруг добавил: – Знаешь, а я ведь хотел голосовать-то против этого похода.
– Интересно, – оценил я, ожидая продолжения.
– Мне понравилось, что ты решил быть рыцарем, – хмыкнул Вадим. – Знаешь, у меня такое ощущение, что я проживу тут довольно долго. И мне интересно посмотреть, что с тобой, Олег, будет дальше.
– Со мной? – нейтральным тоном выделил я.
Вадим кивнул:
– С тобой. Я, если честно, удивился тому, как ты за дело взялся. Крутенько. Еще осенью начал удивляться – до сих пор остановиться не могу. Мне тебя князем в шутку называть уже и не хочется.
– Спасибо…
– Пожалуйста, ради бога… Так что считай – мне просто хочется быть рядом с тобой. И увидеть, как ты падешь в бою, накрыв собою свой палаш.
– Даже так? – хмыкнул я. Мне вдруг стало смешно. – Не знал, что я выгляжу таким чудным.
– Не чудным, – без улыбки возразил Вадим. – Совсем не смешным и не чудным. Иногда, если честно – страшным ты выглядишь, Олег. Как тогда, в феврале, на морском берегу…
– Помнишь, как мы убили медведя? – Я подошел, сел рядом, опустив руки к воде. – Ты. Я. Сергей. Помнишь?
– Конечно.
– Хочешь – ты будь князем.
Он хлопнул меня по плечу мокрой рукой:
– Не хочу, Олег. Но тебя поддержу всегда. И во всем… брат.
* * *
Еще издалека стало слышно, как Игорь Басаргин под взрывы хохота бренькает на гуслях, а Север поет:
Как на поле Куликовом
Засвистели кулики
И в порядке бестолковом
Вышли русские полки.
Как дохнули перегаром,
За версту от них разит…
Значит, выпито немало,
Значит, будет враг разбит!
Слева нас – рать,
Справа нас – рать.
Хорошо с перепою
Мечом помахать!
Воевода красноносый
В ратном деле знает толк —
Через речки и покосы
Он повел засадный полк…
Вокруг наших стояли ребята и девчонки Франсуа, тоже смеялись, подталкивали друг друга локтями – вперемешку с нашими. А Игорь уже сам запел, сам себе и аккомпанируя, – что-то про вампиров, но тоже смешное и явно им самим сочиненное:
…обнажает в лунном свете
Предлиннющие клыки
И кричит, хрипя при этом:
«Дайте выпить, мужики!
Самогонки, или водки —
Даже пиво подойдет!..»
Полночь. Одиноко. Жутко.
Спит упившийся народ.
– Это все смешно, пока поешь, – покачал головой худощавый черноволосый мальчишка. – А на самом деле вампиры совсем не смешные.
Он говорил по-русски с легким акцентом.
– Да брось ты, – отмахнулся один из испанцев – в его исполнении русский звучал куда более странно, – опять за свое…
– Не за свое! – мгновенно завелся черноволосый. – Я не вру, я их правда видел!
– Да иди ты… – отмахнулся испанец.
– Погоди, погоди, – вмешался Север, подкидывая на ладони метательный нож. – Ты что, хочешь сказать, что видел вампиров?!
– Он сейчас расскажет, – насмешливо заметила одна из девчонок. Черноволосый ощетинился:
– А ты не слушай! Я вон им собираюсь рассказывать!
– Да мне их и жалко, – вздохнула девчонка, – у них же уши от твоей лапши отвалятся.
Черноволосый засопел. Север похлопал его по плечу:
– Стой, не дуйся, рассказывай. Нам правда интересно. Про вампиров.
Наши поддержали его слитным гулом. Люди Франсуа ответили дружным стоном. Черноволосый мальчишка смерил их воинственным взглядом и начал, демонстративно обращаясь только к нашим:
– Я тут, кстати, на год дольше, чем эти обалдуи. – Он мстительно улыбнулся. – Вообще-то я родом из Лупени. Это в Южных Карпатах, – значительно добавил он, осмотрев всех по кругу. – Знаете, что это за места?
