Книга Хрустальное яблоко, страница 15. Автор книги Алексей Иванович Ефимов, Олег Верещагин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хрустальное яблоко»

Cтраница 15

Конечно, каждый из них бывал – и не по разу – на борту военных кораблей, и все хорошо представляли себе жилые места для временных пассажиров. Это просто помещение – не важно, большое или маленькое, – по обе стороны которого (а иногда еще и в середине двойной полосой) идут нары, разделенные бортиками, в головах у каждых нар – шкафчик для вещей и лампа направленного света, в ногах – откидная скамейка, рядом с входной дверью – визитер и другая необходимая аппаратура, в торцевой стене – входы в тесноватые душ и туалет – вот и все. На линкорах, правда, не доводилось быть еще никому (кроме музея на земной орбите – линкора «Отвага» времен Первой Галактической Войны – но это и был именно музей). Мальчишки удивились, узнав, что за ними зарезервированы каюты офицеров-стажеров на центральной жилой палубе: небольшие, конечно, зато каждая с душем и туалетом, с визитером и удобным столом. Без иллюминатора – но какие иллюминаторы в жилых помещениях военного корабля? Их тут вообще нигде нет, кроме рубок да обзорной палубы… Даже в предоставленном ребятам для отдыха и тренировок зале не было и намека на настоящий иллюминатор – только обычное голографическое окно, позволявшее, однако, моделировать пейзажи на любом уровне реальности, доступном земной науке и технике.

Правда, зал этот Игорь увидел потом. Он еле успел снять полетный комбинезон, тщательно осмотреть и как следует оправить форму – ведущий группы, полковник Андрей Данилович Макаров, появился с визитом на экране и коротко приказал собраться всей группе в стыковочном модуле. Игорь отсалютовал, громко ответил «есть!»… и как раз в этот момент ощутил короткий, но мощный толчок – линкор с кем-то состыковался всем корпусом.

Расположение стыковочной палубы Игорь знал наизусть, как и лифтовых шахт, ведущих к ней. Обычно звездолетчики боевых частей живут рядом со своими боевыми позициями, давно нет такого понятия, как «единая жилая палуба», жилые помещения самым причудливым образом перемежаются со служебными постами – по тревоге не побежишь четверть километра и, как бы совершенны ни были лифты, в один миг не взлетишь (или не спустишься) на высоту двадцатиэтажного дома. Да и от борта к борту линкор не один десяток метров… (Во флоте ходили анекдоты про офицеров, которые служили по пять лет, но не знали в лицо капитана корабля, или про матросов, которые ухитрялись дезертировать, не покидая пределов своего судна; про то, что на некоторых кораблях, склонных к гигантомании джаго, о начале Первой Галактической узнали через месяц после того, как корабль вступил в бой – от усталых путников из других отсеков…) Но про пассажиров, конечно, никто особо не думал, и стыковочный модуль – здоровенное выдвижное помещение, похожее на ангар (да и служившее в этой роли сплошь и рядом), был далеко, пришлось добираться вместе с остальными – молчащими и изо всех сил делающими вид, что ничего не происходит, – мальчишками довольно долго…

На самом деле каждый из них ощущал – как и в тот день возле «Уголка жизни», – что сейчас произойдет нечто очень и очень важное. Будет пройдена еще какая-то веха на пути – пути еще даже не к цели, пути к тому Полю Чести, на котором и развернется борьба за эту цель. Нет – Цель.

И они не ошиблись…

Две застывшие в десяти шагах друг против друга шеренги лицеистов были похожи полной неподвижностью и неправдоподобной четкостью – казалось, какой-то мальчишка тщательно расставил своих солдатиков на полу большой комнаты. Зелено-черно-красная шеренга русских – красно-сине-золотисто-белая шеренга англосаксов. Из-под козырьков форсисто примятых «на центр» русских фуражек-«макаровок» и переднего края надетых косо к правой брови английских пилоток-глэнгэри смотрели бесстрастные мальчишеские лица – в общем-то похожие. Хотя «подкладка» русых волос, пухлых губ и курносых носопырок с одной – и каштановых волос да резких подбородков с другой стороны указывала достаточно четко, кто есть где даже без формы.

Над шеренгами тяжело обвисали расправленные парадными складками большие флаги военно-космических сил. Справа – черный с Андреевским золотом русский. Слева – темно-синий с серебряной восьмиконечной звездой и Юнион Джеком в крыже англосаксонский. В складках одинаково таилась суровая темнота.

Звуки марша грянули из невидимых динамиков неожиданно – но не от этой неожиданности по шеренгам прошло еле уловимое шевеление. Это был не «О, Россия!» и не «Правь, Британия!». Палубу заполнили звуки «Песни землян». Ее пели в обеих империях, но никогда – вместе.

Никогда – с поры Первой Галактической.

– Смирно! На палубе – слушать!

– Смирно! На палубе – слушать!

Адмиралов было двое. Оба командующих эскадрами человечества, отправленными на Йенно Мьюри. Черно-золото-белый русский, сине-золото-белый англосакс – сияли эполеты, ремни и перевязи тяжелых палашей. Пройдя со вскинутыми к фуражкам ладонями в белых перчатках между шеренгами лицеистов, они синхронно развернулись каждый под своим флагом.

Музыка смолкла.

– Вольно, – не скомандовал, просто сказал, русский.

– Вольно, – повторил англосакс.

Оба строя коротко пошевелились: почти неуловимо – расслабившие одно колено русские, синхронно и ясно – заложившие руки за спину и расставившие ноги англосаксы. Адмиралов – и своего и чужого – знали в строю все, хотя далеко не все собирались связать близкое уже будущее с космосом. Если только это было возможно – жить на Земле и не быть связанным с Космосом…

– Ребята, – почти по-домашнему сказал русский. Говорил он тоже по-русски. – Русские, англичане… все, кто сейчас тут стоит. Я видел, вы все были удивлены, когда услышали нашу песню. Я говорю – нашу, потому что она наша. Всех землян. И за последние два века она ни разу не звучала вот так – для всех… Все вы знаете, зачем мы летим на Йэнно Мьюри. Мы летим, ребята. Не англичане, не русские. Мы летим. Земляне. Мы собрали вас здесь, чтобы сказать то, что вы все, надеюсь, и так понимаете. Космос велик и равнодушен к слабым. Мы летим туда доказывать, что мы сильны. Так получилось, что нашим народам есть в чем обвинять друг друга… Но теперь представьте, с каким удовольствием вцепятся в нашу слабость наши враги. Как будут разочарованы друзья. Как будут испуганы те, кто за щитом Земли нашел себе спасение от хищников со злым и мощным разумом – все вы знаете этих хищников в лицо и по именам… – Адмирал перевел дыхание. – Мы летим туда воевать. Это будет особая война. Война без объявления, война с улыбками и рукопожатиями, со словами о мире и разуме. Но в ней любой из нас может погибнуть. И проигрыш на ее полях будет, пожалуй, страшнее проигрыша в схватке космических эскадр. Так пусть же не будет меж нами розни! – Он медленно вытянул из ножен златоустовский палаш и, держа его на руках, как ребенка, четко повернулся к англосаксу. – Я, флота русского воинского адмирал и Империи Русской дворянин Ознобишин Виктор Егорович, на этом клинке честью своей клянусь, что не изменю ни в мыслях, ни в делах матери нашей – Земле! И в том присягаю и вручаю клинок и присягу брату моему…

Среди лицеистов побежал изумленный шепот – англосакс потянул из ножен шеффилдский клинок… Почти такой же, как у русского, тяжелый и прямой, только увенчанный головой льва, а не медведя…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация