Потом он перевел взгляд на противника. Тот, не понимая, еще стоял – и Игорь, даже не спеша, врезал ему берцем между челюстью и ухом – безо всяких затей. Здоровому выхоленному семнадцатилетке этого хватило вполне – его закрутило, и он с размаху хлопнулся мордой на бетон. Мокрый мягкий шлепок… Кто-то в стороне поморщился, но Игорь даже не моргнул. Промедли он хоть мгновение – и на бетоне лежал бы сейчас он, и не с разбитым лицом, а с проткнутым сердцем…
Второй противник появился не сразу, и Игорь усмехнулся – до хозяев, видимо, начало доходить, что первый-всякий русского мальчишку не возьмет. В теле, правда, начала потихоньку нарастать противная дрожь – выставят против него парня с мечом, или, сохрани боги, со шпагой – и привет, против метра отточенной стали в умелой руке никакое рукомашество и ногодрыжество не поможет…
Когда противник таки появился, Игорь едва не засмеялся ему в лицо – не шпага, всего лишь боевой шест, как у госпожи инструктора, но тут же противная дрожь вернулась снова. Парень походил на молодого тигра – массивное, но гибкое тело словно состояло из одних тугих мускулов, а весил он точно больше гостя раза в два. Шест в его руках превратился в жутковато гудящий мерцающий круг – и этот круг неотвратимо надвигался на спокойно стоящего мальчишку. Внешне спокойного – сейчас Игорю хотелось заорать. Защите от такого их не учили – ну так думай сам, на то ты и витязь, а не простой боец…
…Ничего запредельно трудного тут все же не оказалось – прыгнуть вперед, перехватить шест – и не пытаться вырвать, нет! – направить вниз, в ступню владельца. Если твой противник сильнее, тем хуже. Для него. Витязь найдет способ обратить его силу против него самого…
Бзанг! Вот такого Игорь никак не ожидал – шест, словно взбесившись, миновал ступню владельца и со всей мощью врезался в бетон. Тут же парень ударил в ответ – быстро и сильно. Очень сильно – но к этому Игорь уже был готов, разъяренный до бешенства враг уже не опасен.
…В программу подготовки витязей входят порой очень неожиданные предметы. В самом деле, зачем в рукопашной знания о таких вещах, как передача момента импульса, инерция, плоскость вращения и прочее такое все? А очень даже затем – приемы на все случаи жизни не заучишь, порой нужно думать самому, причем быстро. А это куда как проще, если знаешь основные принципы взаимодействия физических тел. Только…
Только это оказалось очень тяжело – Игорю пока просто не хватало силы, ему казалось, что он тащит и тащит тяжеленное бревно…
…и вдруг все кончилось. Шест остался в руках удивленного Игоря, а вот мьюри, обежав вокруг мальчишки полукруг, вдруг покатился по земле, увлеченный мощью собственного размаха. Бойцом он оказался неплохим – тут же опомнился и начал подниматься, только вот сделать это Игорь ему уже не дал: перехватил шест поудобнее и от всей души врезал мьюри по загривку, буквально вбив его в бетон.
Бросив шест, мальчишка утер пот, чувствуя, как дрожат ноги. Сил ему все же хватило, но едва-едва.
До него начало наконец доходить, как он влип – правила Ярмарки запрещали выпускать противников с одним и тем же оружием, но сколько его видов найдется у хозяев? А отступать… нет, можно, конечно, просто уйти, и никто ему слова не скажет, даже Макаров – после такого-то… Но отступать не то что не хочется – просто нельзя. «За мной Империя» – звучит пафосно, но… здесь и сейчас Империя была за ним. Он и был – Империя. И от того, останется ли он драться дальше, зависит очень и очень многое. Вот только ноги все сильнее дрожат от нарастающего противного предчувствия…
Предчувствия Игоря не обманули – как не обманывали почти никогда. Следующий противник появился почти сразу – и он выбрал проволочный хлыст, чудовищное по своей подлости оружие, невероятно упругую плетеную косу, плавно сбегающую к концу уже в невидимое острие. Даже в неумелой руке удар ею срывал мясо с костей. Что-то отдаленно похожее на казачью нагайку – а она бывает страшнее и копья, и кинжала, и даже меча; в Первую Галактическую кое-кто из казаков гордился убитыми в рукопашной скиуттами – двумя, пятью, десятком! – в те времена, когда другие земляне сами же считали их непобедимыми в поединках…
Владелец плети с нею явно обращаться умел и был невероятно гибок и проворен. Он словно танцевал вокруг своего безоружного противника, высматривая слабости, выгадывая подходящий момент. Вот! И хлыст взлетел снизу вверх. Удар этим оружием непредсказуем и невероятно быстр, уклониться от него невозможно.
…Вот только Игорь и не пытался уклониться. Он спокойно подставил руку – и хлыст с жутким мокрым звуком обвился вокруг нее. Боль белой вспышкой разорвалась в голове, но на лице мальчишки не дрогнул ни один мускул. В Лицее учат отключать боль. Как – лучше и не спрашивать…
…На этом бой и кончился. Игорь сжал кулак, резко рванул, и мьюри тупо уставился на свою вдруг опустевшую руку. Ничего больше сделать он не успел – Игорь ударил одновременно в пах, под ребра, в горло – насмерть, выбравший подлое оружие не может рассчитывать на пощаду. Противник отлетел, словно кукла, и упал – тупо, деревянно. И лишь потом с руки мальчишки медленно, словно издохшая змея, сполз хлыст, открывая сразу же оплывающую кровью, страшную ярко-алую спираль…
На сей раз замешательство дорогих хозяев длилось довольно-таки долго. Игорь терпеливо ждал, чувствуя, как вместе с кровью его покидают силы. Он уже чувствовал, что остался только один поединок – поединок, который решит все…
В сторону Лины мальчишка не глядел. Но чувствовал ее взгляд – по-прежнему спокойный и уверенный.
Он не слишком удивился, когда против него вышла лично госпожа инструктор. Это не нарушало правил Ярмарки, но нарушало традиции, и скиутт-распорядитель посмотрел на женщину неодобрительно. Игорь усмехнулся – даже если он не уйдет отсюда на своих ногах, уважение к дорогим хозяевам кое у кого упадет очень резко – а уж еслиуйдет…
Если уйдет. Госпожа инструктор – это не полуголый кадет: подбитые металлом берцы, черные шаровары, жирно блестящие металлокерамикой сегменты брони защищают тело от горла до верха бедер, на них падает глухо лязгающая при каждом шаге юбка из переплетенных цепных петель. На голове – шлем, похожий на круглую плоскую шапку с большим козырьком. В руках – шест, но если шесты кадетов, пусть и с натяжкой, можно назвать учебными, то это – однозначно боевое оружие. Он короче, но на одном его конце лезвие, на другом – твердое трехгранное острие, рассчитанное пробивать броню, под ним – острые ребра шестопера. Это оружие не крутилось, не мерцало, с гулом рассекая воздух, чтобы напугать противника. Оно спокойно и твердо лежало в руке для одного-единственного, решающего удара.
Игорь стоял совершенно неподвижно, не пытаясь поддержать залитую кровью руку. Уже пятый поединок – и седьмой противник. Он смертельно устал, и она это видит. И он ранен. Госпожа инструктор, несомненно, знает, как действует проволочный хлыст, знает, что левой рукой он не сможет пользоваться еще долго. Если бы она выбрала это оружие, Игорю осталось бы только тут же и умереть. Но здесь, на Ярмарке, слово «честь» – не пустой звук. Может, ей бы и хотелось… но слишком много ушей и слишком много глаз следят теперь за каждым ее движением. Она должна не просто победить, но победить честно – насколько это возможно в таком бою.
