Ничего этого Борька Шалыгин пока еще не знал. Он спал.
* * *
1
Реки движутся вспять.
Три часа до прорыва из Нижних миров.
Дан приказ отступать.
В штабе жгут документы несбывшихся снов.
Твердь земная дрожит под ногой.
Древо мира кренится, как башенный кран.
Звезды гаснут одна за другой —
Это орды Магогов идут на таран.
Кемет снова во мгле,
На Синайских высотах бушует гроза.
Он уже на Земле!
О, мой Бог, Он уже открывает глаза!
Вместо неба – броня,
Двери Рая закрыты на ржавый засов.
Все ушли без меня,
Я зову, но не слышу родных голосов.
Вижу, словно в бреду,
Как над миром восходит Последний Рассвет.
Сердце, мертвою птицей во льду,
Все твердит о грядущем,
Которого нет.
2
Придите, слабые народы!
Всепоклонитеся Царю!
Я щедрой дланью вам дарю
Рога бессмысленной свободы.
Во Мне проявлен высший гнозис —
Он в разрушении миров.
Мое касание – теозис.
Низвержен в прах Илдабаоф!
3
Над водной толщею бездонной,
Над морем, что навек сошлось,
Закатным солнцем озаренный
Летит последний альбатрос.
В нем нет смятенья смертной дрожи,
В нем нет пустого мятежа —
Он просто делает, что должен,
Пока живет его душа.
В луче закатном оперенье
Горит, как огненный кристалл,
Скользит по волнам тень креста,
Но лишь наступит миг паденья —
Земля, как перед Днем Творенья,
Безвидна станет
И пуста.
4
Прошуршал по людям шорох —
«Снег пошел…»
Попримолкли, задышали:
– Хорошо…
Тихо-тихо подплывали
К синему окну,
Нежно-нежно осязали
Тишину.
И с такой тоской глядели
Через стекла – вдаль…
Жизнь – от тьмы до тьмы качели.
Жаль.
Жаль…
[8]
7. Конец удачи
Первый год Галактической войны
Идти назад было легко – как в переносном, так и в самом прямом смысле. Рюкзаки мальчишек основательно опустели, и Борька подумывал уже, что последнюю пару дней им придется обойтись и без еды, которой они взяли вроде бы достаточно, но беготня по холмам здорово возбуждала аппетит, так что запасы убывали просто с волшебной быстротой – иногда Борьке даже казалось, что еда исчезает сама по себе, проваливаясь куда-то мимо желудка – ел, не ел, никакой вроде бы разницы. Небо сегодня было чистое, так что мальчишки шли быстро, лишь посматривая по сторонам. Наземной погони они не опасались – и, как оказалось, зря.
Из-за холма волной накатился тяжелый лязгающий гул – он-то, наверное, их и спас, потому что Олег оглянулся и тут же негромко, но очень убедительно крикнул:
– Ложись!
Ребята без звука повалились в высокую траву. Из-за гребня пройденного ими пять минут назад холма появились джанеты – много, штук сорок. Их широкие рослые фигуры выглядели еще гаже в маслянисто блестевшей боевой броне – казалось, на троих ребят надвигается целый взвод каких-то глубоководных тварей. В непомерно длинных руках джанеты держали винтовки. А из-за холма все наплывал и наплывал гул – похоже, в погоню за наглыми землянами бросили не меньше танковой роты.
– Зачем столько-то? – с искренним недоумением спросил Витька. – Нам одного танка хватит – во! – он провел ладонью по горлу.
– Здорово мы их допекли, значит, – буркнул Борис, глядя на поднимавшуюся за горизонтом, впечатлявшую даже с тридцати километров вулканическую гриву роскошного черного дыма.
– Не в этом дело, – скупо сказал Олег, не отводя глаз от деловито приближавшегося противника. – ОНИ НАС БОЯТСЯ, понимаете? Ох, как же они боятся трех пацанов…
– Есть за что, – Борис зло сплюнул, вспоминая бойню на латифундии. – Уроды. Только джанеты – это не джаго. Они по следу идут, как собаки, да и побыстрее нас. Что делать-то будем?
– У меня пять патронов осталось, – скучным голосом сообщил Витька.
– У меня три, – Олег усмехнулся. – Не мельтеши, сейчас мы их приголубим…
Он вытащил из сброшенного рюкзака последнюю секторную мину – тяжелый, блестевший ртутью предмет, похожий на плоскую коробку с выпуклой передней гранью, раскрыл ее ножки и установил, направив несколько вниз. Теперь им оставалось только отползти на расстояние, которое казалось безопасным. Они едва успели – джанеты и впрямь двигались очень быстро, к счастью, не цепью, а сравнительно компактным табуном – видать, и впрямь здорово боялись, раз не решались отходить друг от друга. До землян им оставалось всего метров пятьдесят.
– Уши! – крикнул Олег, вытаскивая из кармана плоскую коробочку взрывателя.
Нажав на кнопку, он невольно зажмурился – впереди вспыхнула дугообразная стена пламени, раскаленный воздух словно резиной ударил по голове, по всему телу, подняв тучи пыли. Целую бесконечную минуту ребята всматривались в нее, но ни один джанет не появился из пылевой завесы.
Когда пыль, наконец, рассеялась, стало ясно – почему.
Направленный заряд буквально сдул их со склона – от элитной «команды очистки» остался лишь широкий веер основательно оплавленной земли. Вот только времени радоваться победе уже не было – из-за гребня холма один за другим выползали танки, разворачиваясь в боевую цепь, – огромные, приземистые, страшные. Пока они не стреляли – должно быть, не видели противника. Радости в этом было мало – передовой танк надвигался прямо на них, так и передавит всех, даже не заметив. А за танками черной волной валила пехота – много, не меньше батальона…
Олег вытащил из саперной сумки последнее, что в ней осталось, – похожую на толстый стальной карандаш кумулятивную мину. Она выбрасывала узкую струю плазмы, способную пробить двухметровый бетон, однако ее надо было, во-первых, закрепить на объекте, во-вторых, она приводилась в действие дистанционным взрывателем…
– Олег, не дури, – каким-то сразу севшим голосом сказал Борис. – Их все равно много…
– Ну, так будет одним меньше, – Олег сжал зубы, неотрывно глядя на приближавшийся танк.
Чудовищная машина была уже всего в двух десятках шагов, когда он вдруг вскочил на ноги. На какой-то миг все замерло – грязный, измученный мальчишка с бесполезным зарядиком против семидесяти тонн металлокерамики и плазменных пушек…
