Книга Никто, кроме нас!, страница 63. Автор книги Олег Верещагин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Никто, кроме нас!»

Cтраница 63

– Война идет, братья казаки. Чем окончится – мы знаем. Победой, – твердо сказал атаман. – А вот когда – вопрос посложней. Но кончится. И тогда всем дадим, что заслужено – сполна. А пока… – он кивнул, подошел один из офицеров, с большой коробкой. – Пока – что могу. Как атаман. И кубанский и терский, потому как Шевцов, атаман терский, пал позавчера смертью храбрых в бою…

Вокруг раздались возгласы, видимо, терцы этого еще не знали.

– У меня такое право есть… В общем, так, – он переждал что-то, и я вдруг понял: ему просто тяжело говорить. – Тем, кто в налете на Краснодар и авианосную группу участвовал – Героя. Остальным – не важно, где они бились, на земле или в воздухе – Георгия четвертой и третьей степени разом… Радько Николай!..

…У вас такое было?

Я просто ничего не понимал. Мне казалось, что я живу в каком-то сне, и реальность окончательно отодвинулась в невероятную даль. Журчал цифровик в чьих-то руках. Снова и снова. А на моей груди висела маленькая золотая звезда на черно-желто-белой ленточке. Совсем небольшая, я вам говорю.

Ну не могло же этого быть по-настоящему?

Знаете, когда я смог убедить себя, что это – по-настоящему? Когда, немного опомнившись, вспомнил, какие у атамана были глаза. Когда он прикреплял мне звезду.

Как у любого из нас после вылета. Только мы поспим – и все. А у него эта усталость наверное – навсегда.

– Мне известно, что двое из вас – в станичной больнице, – сказал Громов, когда наградил последнего. – Отсюда я отправлюсь к ним.

– Господин атаман, разрешите обратиться! – вдруг шагнул вперед Колька. Громов кивнул. – Господин атаман, а как же… дальше?

Вот оно.

Вот когда я вернулся в реальность.

– Дальше? – атаман обернулся, поглядел вокруг. – А что дальше…

– Дальше-то мы как? – напряженным голосом спросил Колька. – Ну. Наша сотня.

– Повоевали, хватит… нам оставьте… – попытался пошутить Громов.

Но Колька вдруг крикнул:

– Тогда берите награды обратно! А нам разрешите воевать!

– Воевать!

– Забирайте награды!

– Что мы – за них воевали?!

– Сорок километров до линии!

– У меня вчера отца убили!

– Дядю!

– Брата!

Воевать!!!

– Да вы ж не казаки! – замахал рукой Громов. Лицо его стало отчаянным.

– Верстайте! – отчаянно заорал Колька. – Верстайте нас всех!

– Верстайте!

– Да родителей-то пожалейте! – уже надсаживался Громов.

– ЭТИ придут – никого не пожалеют!

– Верстайте!

– Сынок! – крикнул кто-то, я не понял кто.

И не понял, чей голос в ответ прозвучал:

– Мама, молчи, не смей!

«Только бы моя ничего не крикнула», – подумал я.

Громов водил растерянными глазами. Потом кивнул молчащим старикам:

– Вы как, старики?

Я прикрыл глаза.

Если бы я мог – я бы заткнул уши.

Я знал их ответ.

* * *

– В бога веруешь? – спросил атаман.

Я кивнул и быстро ответил:

– Верую.

– Добре. Водку пьешь?

Я онемел. Что отвечать-то?! Вокруг раздались смешки и подначки:

– Да ты про что его спрашиваешь, атаман, ты его про молоко спроси!

– Ага, из сиськи еще…

– Отвечай по обычаю, – тихо сказал Громов. В его глазах был какой-то теплый свет, и я, придя в себя, отчеканил лихо:

– Пью!

– Перекрестись.

Я выполнил требование.

– «Отче наш» читаешь?

– Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое… – начал я, с ужасом сообразив, что знаю еще только одну строчку, – но Громов махнул рукой:

– Будет… Значит, так. Быть тебе, Николай Сергеев Реузов, казаком станицы Упорной войска Кубанского.

Опустившись на колено, я поцеловал станичный стяг. Встал. Вернулся в строй.

Когда принимали Витьку Фалька, кто-то сказал: «Немец, вы чего?!» – и я понял вдруг, что ко всему этому относятся серьезно. Витька побледнел. Но Громов повысил голос.

– А скажи, старики, – обратился он с поклоном к старикам, – как наши Азов у турок брали – кто стену миной взорвал?

– Крещеный немец именем Иван! – отозвался тут же Игорь Николаевич, стукнув палкой в землю. – Витька на работу злой, наш, казак!

– И воевать хорош!

– Пленных с пулеметом голыми руками взял! – закричали отовсюду.

Громов кивнул:

– Ну и дело.

Солнце пекло. А мы стояли, и снова, снова повторялся этот обряд. С каждым повторением становилось казаком больше. Я не ощущал ничего возвышенного, все напоминало конвейер. Но никакого протеста это у меня не вызывало. Когда идет война и с конвейера сходят танки – никто не смотрит, чтобы на них ровненько легла краска. Главное, чтобы танки были. Чтобы было чем заменить сгоревшие…

Я думал о себе, как о танке. Как о машине. Не как о живом человеке. Еще три месяца назад я бы просто не понял, попытайся мне кто-то объяснить такую позицию. А теперь – сам дошел. Своим умом.

Отдельная «Крылатая сотня» была оформлена, так сказать, официально. В заключение Громов сказал, что в самое ближайшее время мы будем оснащены «по полной». Правда, он не стал объяснять, что имел в виду, а мы не спрашивали – и так уж много чего натворили, так сказать.

Нас поздравляли и, кажется, снова фотографировали, уже по отдельности. Потом кого-то потащили к машинам. А я разыскал маму, и мы пошли домой. Дашка было мотнулась следом, но я еле заметно покачал головой – и она тут же исчезла, послав мне воздушный поцелуй.

Мы шли молча. Я нес новенькую кубанку в руке.

– Что же ты наделал, Коля… – тихо сказала мать. – Что же ты натворил…

– Я не сделал ничего, чего не надо было делать, мама, – твердо ответил я. – Только то, что был должен.

Она остановилась. Посмотрела на меня – так, как смотрела до войны, когда я что-нибудь вытворял и не хотел признать вины. Но… но сейчас я не отвел глаз.

Опустила глаза мама.

– Пойдем домой, – я взял ее под руку. – Пойдем, ма?

Витя Новицкий

Витя Новицкий жил в городе Новороссийске, в доме на Октябрьской площади. Этот старинный дом-башня нравился Вите. Из окон его квартиры хорошо была видна не только площадь, но и школа, в которой он учился, отсюда открывался вид на окрестные улицы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация