– Я бы хотел повторно вызвать одного свидетеля для
дальнейшего допроса, – ответил Мейсон.
– Кто этот свидетель? – спросил судья Камерон.
– Помощник доктора Бэбба.
– Хорошо, – согласился судья Камерон. – Суд возьмет перерыв
после допроса данного свидетеля. Свидетель, будьте любезны, займите свое место.
Помощник доктора вышел и занял положенное ему место.
– Я хочу задать вам еще один вопрос, – сказал Мейсон, –
отталкиваясь от показаний, данных после вас Норой Логан, о том, что женщина
выбежала из задней двери. Насколько я знаю, на этой двери установлено
устройство, которое само автоматически закрывает дверь. Это так?
– Да, сэр.
– Давайте вернемся к квартире над гаражом, в которой вы
живете. Ведь, насколько я помню, на ней точно такой же захлопывающийся замок.
Это так?
– Да, сэр.
– В таком случае, – продолжал Мейсон, – когда вы бросились
из своей квартиры над гаражом, завернутый в одно лишь полотенце, и домчались до
дома доктора Бэбба, вы обнаружили, что задняя дверь в дом доктора Бэбба была
закрыта и захлопнута?
– Да, сэр.
– Вы были в одном лишь полотенце?
– Да, сэр.
– И вы дали показания, что офицер приказал вам вернуться в
квартиру и ждать в ней?
– Да, сэр.
– Которое вы выполнили?
– Да, сэр.
– А теперь, – Мейсон улыбнулся, – расскажите суду честно и
откровенно, как так получилось, если вы спустились вниз к дому доктора Бэбба в
одном полотенце, а на вашей двери стоит точно такое же устройство, которое
захлопывается автоматически, то как же в таком случае вам удалось войти в свою
квартиру? Кто вам открыл дверь? Где вы прятали ключи? И далее, мистер Дерби, я
собираюсь спросить вас, неужели, когда проигрывали магнитофонную запись, когда
вы услышали голос умершего человека, который называл имя убийцы, неужели вы не
приподнялись над стулом и не испытали сильнейшее желание броситься из зала суда
куда глаза глядят? Именно вы, поскольку вам голос доктора знаком лучше, чем
кому бы то ни было, поскольку уж вы-то наверняка расслышали, что, называя имя
убийцы, он произнес не Джон Кирби и не Джоан Кирби, а Дон Дерби?
Мейсон, закончив обвинительную речь, сел. Дональд Дерби
попытался было что-то ответить, но тут вдруг понял, что отвечать, собственно
говоря, ему нечего. Выражение его лица свидетельствовало о полном испуге.
– А теперь, – продолжал Мейсон, сделав легкий поклон
ошарашенному окружному прокурору, – у меня нет более никаких возражений
устроить перерыв до двух часов. Пока мы вновь не встретились, я бы посоветовал
вам более тщательно осмотреть вещи в шкафу доктора Бэбба. Я не сомневаюсь, что
вы найдете вещи, которые совершенно не подходят по размеру доктору Бэббу. Также
вы найдете пару ботинок совсем другого размера, чем обувь доктора Бэбба. Я
думаю, вы найдете скомканные носки, рубашку и кальсоны, заброшенные в угол
чулана или запихнутые под шкаф. И когда вы завершите свои поиски, вас уже
перестанут волновать мысли о том, как найти доказательства против миссис Джоан
Кирби и в деле сбора доказательств против меня, обвиняя меня в получении
украденной собственности. Вы бы лучше побеседовали с государственным
администратором наследств, который скажет вам, что у меня есть вещь для него,
точнее, записная книжка, которая, насколько я информирован, была взята из дома
доктора Финеаса Л.Бэбба.
– Вы отдали ее государственному администратору наследств? –
злобно воскликнул Гамильтон Бергер.
– Я держу ее у себя до тех пор, пока она не востребована с
его стороны, – сообщил Мейсон, – а до тех пор, пока доктором Бэббом не
оставлено никакого завещания, государственный администратор наследств является
реальным наследником его собственности. Таким образом, вместо факта присвоения
чужой собственности имеется факт индицирования чужой собственности, и записная
книжка находится у меня до тех пор, пока не будет востребована законным
правонаследником. Но, поскольку вы видите успех в том, чтобы приспособиться в
своем кабинете и слушать идеи мистера Карвера Кинзи, я думаю, вам обоим будет
интересно узнать, что государственный попечитель добровольно подписал бумагу о
том, что желает работать со мной совместно.
Бергер глубоко вздохнул.
– Не пришли мы вам и вашей секретарше повестку в суд, вы бы
и близко не подошли к государственному попечителю.
– В таком случае, – сказал Мейсон, – если вы вновь пытаетесь
заманить меня в ловушку, вам лучше отозвать вашу повестку, господин окружной
прокурор.
Судья Камерон посмотрел сначала на Мейсона, потом на
Гамильтона Бергера, а затем на Дональда Дерби, по-прежнему сидевшего на
свидетельском месте.
– Мистер Дерби, – спросил судья Камерон, – вы можете
ответить на вопрос адвоката подсудимого?
– Я не собираюсь отвечать, – дерзко произнес Дерби. – Если
против меня захотят выдвинуть обвинение, пусть сначала попробуют доказать
что-нибудь, а потом уже состряпают дело.
Судья Камерон повернулся к окружному прокурору.
– При данных обстоятельствах, – объявил он, – суд объявляет
перерыв до двух часов. Я надеюсь, господин окружной прокурор, что вы
предпримете немедленные шаги по расследованию этого дела. И я очень надеюсь,
что на сей раз это расследование будет успешным.
Глава 17
Перри Мейсон и Делла Стрит внимательно смотрели на кудрявого
шестилетнего ребенка, который стоял возле кресла миссис Кирби в кабинете
адвоката.
– Думаю, вы хотели увидеть того, ради кого проделали всю эту
работу, – сказала миссис Кирби.
– Привет, Ронни, – произнес Мейсон.
– Ронни, ты пожмешь руку мистеру Мейсону?
Ронни шагнул вперед, обменялся рукопожатием с Перри
Мейсоном, а затем чуть смущенно уставился на Деллу Стрит.
– Дорогой мой мальчик! – эмоционально произнесла Делла Стрит
и заключила его в объятия.
Но стоило ей чуть выпустить его, и он вернулся туда, где и
стоял, – к креслу матери. Его смутило такое поведение незнакомой женщины, но он
помнил о том, что должен вести себя вежливо.
Дверь распахнулась, и вошел Джон Кирби.
– Мне сказали, что вы все здесь и я могу войти, – сообщил
он. – И я действительно вошел с чековой книжкой в руке. Мистер Мейсон, вы
когда-нибудь простите нас за то, что мы вас долго оставляли в неведении? Мы
должны были довериться вам.
– В принципе всегда рекомендуется доверять адвокатам, – сухо
заметил Мейсон.
– Что ж, мистер Мейсон нашел выход даже в темноте, – сказала
миссис Кирби, – а когда он включил свет, то оказался чист, как бриллиант. Если
чего я и не могу понять – так это того, как полиция не разобрала, что доктор
Бэбб произнес не Джон Кирби, а Дональд Дерби.
